Алиедора. Ник Перумов
– спешно бросился к лесу, пока смертельные тиски ещё не сомкнулись.
Дигвила прошиб пот.
– Байгли!
Но брат и так уже был рядом.
– Пошёл! Пошёл! Туда! – заорал старший Деррано, привставая в стременах и указывая на разрыв в сходящихся шеренгах меодорских всадников.
Вагенбург пусть управляется сам.
Конные стрелки сенора Венти провожали дерранцев стрелами, падали люди, спотыкались гайто, даже их броня не выдерживала удара закалённого стального острия; несколько всадников Дигвила повернули было, чтобы встретить рыцарей лицом к лицу, однако оказались лишь выбиты из сёдел, распластавшись под тяжёлыми копытами.
На составленные вместе телеги рыцари не полезли. Стрелки засыпали вагенбург арбалетными болтами, не утруждая себя поисками цели, а ответные редко находили жертву.
Отряд Дигвила успел доскакать до леса, прежде чем меодорцы замкнули кольцо. Лучшие воины уцелели. А обозники и пешцы… таких много.
Вестник примчался в замок, едва не загнав скакуна. Он не мог усидеть, он стоял в стременах, он вопил и размахивал свитком.
– Победа! Победа! Победа!..
… – Побили мы их, значит, и прогнали, – захлёбываясь, рассказывал гонец сбежавшимся домашним. – Многих поймали, тех, что в обозе засели. Они-то, как завидели, что ихние конные драпанули, упираться не стали. Кому раньше времени ко Зверям отправляться-то охота? Сенор их сюда гонит.
– А что ж с ними потом? – опередила всех Алиедора.
– А что ж потом? Вестимо, отпустим за выкуп. Что ж тут ещё придумаешь?
Дигвил Деррано стоял на коленях, низко опустив голову, не в силах оторвать взгляд от змеившихся по каменной плите трещин. Рядом, столь же коленопреклонённый, застыл Байгли. Поднять глаза на отца не рискнул ни один из братьев.
– Вы опозорили славное имя рода Деррано, – яростно гремело где-то в недосягаемой выси над ними. – Вы бросили отряд. Бежали с поля боя. Трусы, а не мои сыновья.
Дигвил хотел возразить, но знал – ещё не время.
– А теперь этот подлец Венти рассылает по градам и весям издевательский пасквиль, высмеивая вас и понося моё имя! Над нами хохочут даже в Берлекооре! Не подают вида при встрече – но хохочут! Двести панцирников, столько же пешцев… разбежались! А Венти теперь требует выкупа за пленных! Угрожая продать всех на рудники Сабеано и Форшата! Ну, чего молчите, позор моих чресел?!
– Отец… – Дигвил не поднял взгляда, понимал – рано. – Отец, они напали предательски, не по-рыцарски… не вызвав никого на поединок, не сказав ни слова… просто напали, и всё тут…
– Ха! Просто напали! Кому рассказываешь, щенок?!
– Отец, я… я хочу сказать, что надо написать его величеству… Венти нарушил правила благородного боя…
– Ты хочешь, чтобы я опозорился ещё и перед коро– лём! – взревело в вышине, и Дигвил ощутил необоримое желание простереться ниц, плюхнувшись на пузо. – Нет, нет и ещё раз нет. Мы покажем этим жалким выскочкам, что