Семь грехов куртизанки. Селеста Брэдли
меня всему, что я хочу знать. Я медленно пошла к нему.
С каждым моим шагом он как бы вырастал. Наконец я оказалась достаточно близко, чтобы коснуться его. Когда я подняла глаза к скрытому маской лицу, он опустил голову, чтобы встретить мой взгляд, и я разглядела его густые темные волосы и массивную челюсть.
А еще рот. Этот рот приковал мое внимание. Губы были идеальными: не слишком полными и не слишком тонкими. Теперь, когда ничего другого не было видно, рот приобрел значимость, о которой я не подозревала. Я поняла, что у мужчины обязан быть красивый рот.
Я неосознанно провела кончиком языка по собственным губам.
Уголки его красивого рта приподнялись.
– Привет, – сказал он.
Его голос прозвучал тихо и хрипло, почти как шепот, но достаточно проникновенно, чтобы дрожь пробежала по тем частям тела, о которых я не привыкла даже думать. Я хотела заговорить, но язык не слушался. В горле пересохло. Я была напугана.
И возбуждена. Я чувствовала, как пульсирует мое лоно, даже сквозь оглушительный стук сердца. При желании я могла повернуться и уйти, пока мы даже не поздоровались друг с другом.
Я осталась.
Дело было не в необходимости научиться быть самой блистательной куртизанкой на свете – я всегда была предприимчивой, а в том, что Лебедь уже заключила от моего имени соглашение с Робертом. Мне не нужно было никому доказывать свои способности.
– Ты очень тихая.
Мужчина подошел ближе.
Я выдавила из себя нечто идиотское:
– Да, сударь.
Он остановился передо мной так близко, что пришлось задрать голову, чтобы видеть его лицо.
Господи, дай мне сил. Маска будоражила меня все больше. Я хотела чего-то анонимного, чего-то распутного и восхитительно грешного. И очень боялась, что нашла это.
– Так вот, моя молчаливая леди, должен сказать, что я этого не одобряю. Я хочу, чтобы ты говорила.
Говорила что? В мыслях царил хаос.
– Да, сударь.
Боже, я так и сыплю остротами.
Он приподнял мой подбородок большим и указательным пальцами. Я слегка дернулась, когда он прикоснулся ко мне, ибо его теплая кожа обожгла меня, словно огнем. Он надолго задержал на мне взгляд.
– Скажи «член».
Попроси он меня об этом две недели назад, я бы ответила без тени смущения, потому что для меня это слово означало руку или ногу или просто часть чего-нибудь. Но теперь нет. Лебедь объяснила мне, что мужчины называют так свое мужское достоинство.
Его прикосновение сделалось чуть грубее, и он аккуратно, предостерегающе встряхнул меня за плечи.
– Мы не одолеем за ночь первого греха, если ты не сможешь произнести такое простое слово.
Я судорожно сглотнула.
– Ч-член.
– Попробуй еще раз.
Я уняла дрожь в животе.
– Член.
Мне понравилось, как уверенно это прозвучало.
– Кунка.
Я лишь удивленно заморгала в ответ. Я никогда не слышала этого слова. Он улыбнулся. Его губы