Пора Домой. Лев Енец
ближе. Их хотелось рассмотреть, было ясно, что это иные мертвые, те, за которыми хочется пойти, а не от которых лучше бы убегать. Обоим лет по десять, не больше. На голове у одного – пышная грива из светлых непослушных волос, мальчик был одет в серо-золотой наряд, с каким-то алым узором на груди, напоминающем распустившиеся цветы. Второй очень по-доброму, немного оценивающе смотрел на Скарлетт. Аккуратная прическа темных волос контрастировала с бледной кожей – одежда была чуть грязной, будто он играл в затянувшиеся догонялки в лесу. Скарлетт подумала: «Кто вы?». Темноволосый мальчик приветливо помахал ей рукой:
– Я ваш дед. Я давно уже умер.
Весело заговорил светленький:
– А я еще здесь, но скоро тоже буду дома. Меня убьет моя сестра, но она этого не хочет, просто так выйдет. Она сделает это нечаянно, да и хорошо, что сделает. Мне там сказали, – он с важным видом ткнул пальцем в свою копну волос, – что если бы я выжил, то натворил бы много бед. Я бы убил много людей, и специально, а не нечаянно, как моя сестра убьет меня.
– Но и это нечего, – сказал второй мальчик.
– Да, – согласился с ним другой, – Просто так получилось. Оно ведь по-разному может получаться. Получилось вот так.
Скарлетт не чувствовала острых камней, впившихся в колени сквозь шкуры. Они стояли так далеко, но Скарлетт почему-то видела маленькие комки грязи в волосах и того, и другого, запачканные ладошки, что-то блестящее, у них обоих на головах – как маленькие короны. Разве может быть два короля? Наверное, и больше может быть, раз они здесь, стоят, такое говорят.
– Что вам надо? – спросила Скарлетт.
Гордий с Адрианом и рта не раскрыли, но ответили: «Пора вставать. Пора домой».
Можно вырасти и не повзрослеть, а можно повзрослеть еще до того, как вырос, и чем меньше человек стыдится себя, своих желаний и потребностей, тем стремительнее он взрослеет. Поэтому Питер не стеснялся своих успехов и целей. В свое время его отец придумал гениальные вещи, но сейчас мало того, что его не было уже Светило знает сколько дома, так обычно он все равно уходил в запой и ничего не пытался изобрести. Хуже всего то, что он часто брал за основу чертежи и идеи Питера. То есть, конечно, сначала Питеру это льстило, но в раз эдак пятый, когда отец хвастался «своей» разработкой, и никоим образом не упоминал имя сына, это бесило. Нужно было сохранять спокойствие пока у Питера оставались силы и желание работать дальше.
Не то, чтобы он не был рад возвращению отца из, практически, мертвых, но и счастлив особенно не был. Такое бывало часто – уезжает с какой-то важной целью, через неделю его привозят в измазанной навозом телеге, уставшие от своего гостеприимства крестьяне. В этот раз Джон Спарк прибыл ночью, сам, и первое, что сделал – рухнул спать на постель рядом со своей женой и матерью Питера, Гвиневрой. Как она не пыталась его растолкать, он не просыпался, и спал всю ночь и до обеда, после встал и потребовал, чтобы его накормили. Маленькое семейство Спарков не в полном составе обедало и ждало разъяснений