Беседы на Евангелия. Святитель Григорий Двоеслов
о нашей опасности. Ибо вот Тот, Кто не за случайный подарок, но существенно благ, говорит: Я есмь Пастырь добрый. И относительно образа этой самой доброты, которой мы подражать должны, присовокупляет, говоря: Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. Он совершил то, к чему увещевал, явил на опыте, что повелел. Добрый Пастырь положил душу Свою за овец Своих так, чтобы в нашем таинстве были неистощимы Тело и Кровь Его и чтобы овцы, которых Он искупил, довольствовались питанием Плоти Его.
Нам указан путь к презрению смерти, по которому мы должны следовать; предложено правило, которого мы должны держаться. Первая наша обязанность состоит в том, чтобы внешние наши блага милосердно тратить на овец Его, а последняя – если необходимо – даже умереть за тех же самых овец. Но от первой сей, меньшей обязанности делается переход к последней – большей. Но поскольку душа, которой живем, несравненно выше земного существа, которое составляет внешнее наше имение, то кто не отдаст этого существа своего за овец, когда имеет обязанность положить за них даже душу свою? И, однако же, есть некоторые, которые, когда любят более земное существо, нежели овец, тогда по справедливости теряют имя пастыря. О них-то тотчас присовокупляется: А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит.
2. Не пастырем, а наемником называется тот, кто пасет овец Господних не по внутренней любви, но ради временных наград. Ибо наемник тот, кто хотя и занимает место пастыря, но не желает пользы душам, пристращается к земным выгодам, радуется чести предпочтения, питается временными приобретениями, услаждается чрезвычайным себе почтением от людей. Потому что это суть награды наемника, чтобы ему за то самое, что он работает в стаде, здесь найти то, чего он ищет, в будущей же жизни быть чуждым наследия стада. Но пастырь ли кто или наемник, этого верно знать нельзя, если нет случая необходимости. Ибо во время спокойствия большей частью стоит на страже стада как истинный пастырь, так и наемник; но приходящий волк открывает, кто с каким расположением стоял на страже стада. Ибо волк грядет на овец, когда какой-нибудь неправедный и хищный человек притесняет некоторых верующих и простых людей. Но тот, кто казался пастырем, а не был им, оставляет овец и убегает, потому что когда боится опасности себе от него, то не решается противостоять несправедливости его. Впрочем, убегает, не изменяя места, но не давая утешения. Убегает, потому что видит несправедливость, – и молчит. Убегает, потому что скрывается под молчанием. Им-то хорошо говорится через пророка: не вышли насупротив, не противоположили стены за дом Израилев, чтобы стоять на войне в день Господень (Иез. 13, 5)[29]. Потому что выходить насупротив значит свободным голосом разума идти вопреки каким-либо властям, беззаконно действующим. А в день Господень мы становимся на войне за дом Израилев и противополагаем стену, если на основании справедливости защищаем невинных верующих против несправедливости развратных. Поскольку наемник этого не делает, то он и убегает, когда видит
В славянском переводе этот текст читается так: Не сташа на тверди и собраша стада к дому израилеву: не восташа глаголющии в день Господень. Мысль почти та же, но в связи речи у святого отца цитата его уместнее.