О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина
дед был лекарь, она с ним и жила. А потом дед умер, Тисса без ничего осталась, а Кхад её почти сразу и нашла. В городе где-то.
– Ясно…
– Чего вы опять отстаёте, голуби? – опять окликнул их Синий. – В другой раз уединяться будете!
Лайя покраснела и прибавила шагу, а Трепло рассмеялся, показывая Синему кулак.
– Сворачивайте уже! – крикнул он вперёд. – Сколько можно по дороге переться.
– Давайте сразу вдоль реки пойдём, – тихо попросила Тисса, когда Лайя и Трепло догнали остальных. – Вам неважно, а лапка только у воды растёт.
Спорить никто и не подумал – хотя бы потому, что с обрыва открывался замечательный вид на город. И потому, что не сообразили, как сыро и слякотно окажется напрямик через лес. На глинистом склоне Тисса ушла вперёд, пока остальные оскальзывались и хватались за деревья и друг дружку, чтобы не укатиться к исходной точке. С наименьшими потерями в ельник выбрались (кроме Тиссы) Лайя и Синий. Синий избрал тактику «тише едешь – дальше будешь» и полз от дерева к дереву мелкими шажками, цепко держась обеими руками и чуть не по минуте обдумывая каждый шаг. Лайя беззастенчиво висла на Трепле, рассудив, что он сам напросился в кавалеры. Трепло, судя по лицу, разрывался между противоположными чувствами: с одной стороны, когда ещё будет случай облапить Лайю, а с другой – с девушкой в одной руке и альдзелом в другой лезть на скользкий склон крайне неудобно. Особенно, при учёте того, что девушкой вниз, равно как и альдзелом, падать нельзя, а очень хочется! Так он и смотрел: то счастливо – на Лайю, то – тоскливо – на Умника, несущего свой альдзел бережно, как святыню.
– Не смешно, Тисса! – почти всерьёз нахмурился Умник, выбравшись на ровное, в ельник. Здесь было зелено и тенисто, не в пример лысым берёзам и ясеням. Белобрысая снисходительно улыбалась, опершись о залитый солнцем ствол:
– Да вы же совсем бестолковые, – сказала она, наклонив голову (пряди мазнули по вискам). – И как ещё никто не упал…
– Да уж так! – гордо сказал Синий, отцепляясь от последнего дубка и ступая на хвою под ёлками. Мокрая хвоя не преминула съязвить, и нога Синего радостно поехала в сторону, опрокидывая мальчишку навзничь. Умник фыркнул, Лайя – следом, и рассмеялись все.
– Да ну вас! – сварливо буркнул Синий, садясь. – О! – тут же отвлёкся он, – гляньте: гриб! Давайте грибов наберём!
Тисса повернулась в указанном направлении, как и все. Из-под хвои действительно выглядывал гриб: огромный прошлогодний маслёнок, невесть как не съеденный зверьём, круглый, жёлтый и засохший в камень.
– Горожане! – заулыбалась Тисса. – Идём!
Пахло влажной землёй, начинающей прогреваться, лежалой листвой и хвоей и свежей смолой. «Знаешь, чем альдзел лучше девчонки? – вполголоса говорил девчонке Трепло. – Он если висит на мне, то висит себе смирно, а не дёргается и не ойкает то и дело!» Лайя заливисто смеялась, хваталась за его локоть и ойкала, оступаясь. Потом мальчишки обнаружили