Сын Духа Святого. Алексей Хапров
пистолет в самый низ, на самое дно.
Застегнув «молнию» обратно, я снова задвинул сумку под кровать. Теперь Сморкачеву не отвертеться.
Предвкушая то представление, которое должно было разыграться сегодня вечером, я принялся домывать полы.
Мой расчет оправдался на все сто. Мы готовились к отбою. Кто-то дремал, кто-то писал письма родным и друзьям, кто-то бесцельно слонялся по углам, кто-то резался в карты. Я лежал на кровати, заложив руки за голову, и с нетерпением ждал появления прапорщика.
Наконец он пришел. Коцюба, как обычно, был навеселе и пошатывался из стороны в сторону.
– Ну что, морды? – грозно крикнул он с порога.…
Наверное, стоит рассказать о нем поподробнее. Прапорщик Коцюба являл собой весьма забавный в своем роде персонаж. Это был маленький, щупленький мужичишко, похожий на Сталина, большой любитель выпить и погулять. Как и многие другие люди его комплекции, он испытывал определенный комплекс от своего роста, и всячески старался его заглушить, изображая из себя строгого командира. Кричал он на нас часто, но совершенно беззлобно. Если поначалу его выпады внушали нам некоторое напряжение, то затем мы к ним привыкли, уяснили, что раздаются они просто для острастки, для поддержания имиджа, и реагировали на них со снисхождением. Прапорщик Коцюба нас больше забавлял, чем пугал.
– Ну что, морды? – крикнул он, глядя на нас мутными, красными глазами. – Опять дебоширите?
– Никак нет, товарищ прапорщик! – весело откликнулся кто-то. – Готовимся ко сну.
– Да? – недоверчиво произнес Коцюба и погрозил пальцем. – Смотрите у меня.
– Так точно, товарищ прапорщик! – раздался тот же голос.
Коцюба достал из кармана ключ, с третьей попытки попал им в замочную скважину, открыл дверь и скрылся в своей комнате. По казарме пробежал приглушенный смешок.
У меня перехватило дыхание. Начинается!
Постаравшись придать своему лицу выражение полной отрешенности и безучастия, я стал ждать, что последует дальше.
Не прошло и пяти минут, как прапорщик Коцюба пулей вылетел обратно и с беспокойством оглядел нас. Казалось, что весь хмель выветрился из него в один момент. Его лицо выражало столь неподдельный испуг, что все изумленно смолкли.
Коцюба еще раз молча обвел нас глазами, запер свою комнату и выбежал из казармы.
– Что это с ним? – изумленно спросил кто-то.
Видеть нашего бравого прапорщика таким взволнованным нам доселе еще не приходилось. Все недоуменно переглядывались и пожимали плечами.
Спустя некоторое время Коцюба вернулся. Он был бледен, как полотно. В казарме воцарилась напряженная тишина.
– Кто сегодня дежурил? – рявкнул он.
Я вскочил с кровати и дисциплинированно принял постойку «смирно».
– Рядовой Смирнов!
Прапорщик грозно оглядел меня с головы до ног и сквозь