Последний Хозяин. Павел Чувиляев
причём на вполне законных основаниях: нарушение подписки о неразглашении. Страх зашивал рты. Даже в госпитале имени Бурденко врачи предпочитали не интересоваться, откуда у пациентов густой загар, а в телах – осколки и пули иностранного производства. И почему явно русские на вид люди в бреду командуют и матерятся на неизвестных (а, порой, и на слишком хорошо известных) языках.
У пациента с ничего не говорящим именем Алексей Петров таких странностей был целый букет. Коренастый крепыш, темноволосый и немногословный. Незапоминающееся лицо, смуглое, но круглое, как блин, с как будто стёртыми, смазанными чертами. Взгляд выцветших, неопределённого цвета глаз остёр, но не более. Такого можно встретить и в Мурманске, и в Краснодаре – везде будет свой. В госпиталь имени Бурденко он попадал регулярно. Менялись лишь погоны: в 1974 году привезли старшего лейтенанта; а в 1978 году он оказался там в третий раз уже в чине майора. И всегда тропический загар, осколки иностранных мин в теле, отметка о малярии в медкарте и характерная после неё желтизна кожи, пристрастие к портвейну и мат на португальском языке. А ещё друзья. Сидят вокруг постели «Петрова» здоровенные мужики, кто в форме, кто в штатском, смотрят едва ли не с обожанием и хлещут портвейн. Да не советское пойло, а настоящий «Порто», из пузатых бутылок с иностранными этикеткам. Молча. Час, другой, третий. Ни тостов, ни шуток, ни смеха. Выпьют, закусят, потом кто-нибудь делает ряд быстрых жестов, будто на языке глухонемых; другие отвечают тем же кодом. Похоже на краткий разговор. И снова улыбаются, молчат, пьют. Поначалу это выглядит забавным; затем становится жутковато. Особенно если знать, что «Петров» и его друзья психически вполне адекватны и умеют не только говорить, но иногда и рявкнуть.
Главный военный госпиталь – не проходной двор; получить разрешение навещать его пациентов затруднительно. Но друзья «Петрова» как-то обошли строгости, когда он был ещё в невеликом звании старшего лейтенанта. Инструктируя персонал об особом отношении к пациенту, главврач несколько раз ткнул пальцем в потолок: распоряжение сверху. Лишних вопросов никто не задавал. Тем не менее, к врачам необычный даже для многого и многих повидавшего госпиталя пациент относился неприязненно. Мирослав исключением не был. Не сказать, что они с «Петровым» сдружились. Скорее, сошлись после того, как во время второго пребывания в госпитале в 1976 году капитан «Петров» всё-таки погорел на друзьях.
Была в СССР (впрочем, она и в РФ процветает) многочисленная и зловредная когорта «проверяющих». Конечно, контроль необходим. Беда в том, что «проверялкины» часто были (и есть) некомпетентны в подлежащей их контролю области. Причина в том, что проверять, якобы для пущей объективности, обычно назначали человека из другого ведомства. Так, военных медиков мог проверять артиллерист, а то и кавалерист: бывало и такое. Другой вопрос, кто и зачем завёл сие «мудрое» правило, трансформировавшееся в нынешней РФ в образ «эффективного менеджера», которому что мебелью