Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья. Александр Горбунов
которой были знакомы все, с кем он встречался на площадке, но и редким – даже для хоккея – бесстрашием. Он открыл глаза, внимательно посмотрел на объявившихся соседей, поднялся, снял шапку, аккуратно положил ее на скамейку – поближе к окну, и произнес – внятно и доходчиво: «Шапка – х… с ней. А за дубленку поборемся!»
Электропоезд чуть с рельсов не сошел, когда под ударами Мишакова летали, словно бабочки, несостоявшиеся экспроприаторы.
Рассказал однажды эту историю своему другу Николаю Вуколову, классному журналисту-тассовцу, много лет проработавшему в Швеции, влюбленному в хоккей и много писавшему о хоккейных людях. Какое-то издание заказало ему материал о Мишакове, история была рассказана вовремя.
Любой факт, каждую деталь въедливый Николай проверял, сил и времени на это не жалея. Встретившись с Мишаковым, он пересказал ему эпизод из электрички и поинтересовался, снедаемый любопытством: «Женя, было?» «Было, – ответил Вуколову Евгений, грузно навалившись локтями на край стола и внимательно глядя на журналиста своими узкими, но весьма при этом цепкими глазами. – Было, но не совсем так…» Николай рассказывал мне потом, что, услышав «не совсем так», он подумал, что сейчас последует полное разоблачение истории, которую фигурировавший в ней хоккеист объявит вымышленной. «А что не так, Женя?» – спросил Вуколов. «Я тогда, – сказал Мишаков, – не в Егорьевск ехал, а из Калинина в Москву».
Недостроенная дача
Борису Петровичу Игнатьеву, работавшему главным тренером сборной России, позвонил в его кабинет на Лужнецкой, где располагались служащие Российского футбольного союза, старинный приятель. В свое время они играли вместе по второй лиге, нынче изредка встречались. К сожалению для обоих – изредка, поскольку графики рабочие не совпадали. Приятель Игнатьева возглавлял совершенно рядовой клуб второго дивизиона, и обратился он к Борису Петровичу с несколько необычной просьбой. «Понимаешь, – сказал приятель, – завтра мы у себя дома принимаем очередного соперника. Матч для нас весьма важный. Арбитром назначен К. Он работает у тебя администратором. Поговори, пожалуйста, с ним. Нам не надо помогать. Не об этом прошу. Главное, пусть судит то, что есть, а при таком объективном судействе мы, поверь, и сами справимся». Борис Петрович не только пообещал поговорить с К., но и поговорил. Тот заверил: «Петрович, даже не переживай, все будет в порядке». Через день, то есть на следующий день после игры, вновь Игнатьеву звонит приятель: «Сгорели 0:2, причем твой, помимо разных мелочей в пользу соперника, придумал пенальти в наши ворота и не засчитал чисто забитый нами гол». Разумеется, Борис Петрович тут же обратился к К.: «Ты что?» «Понимаешь, Петрович, – услышал он в ответ. – Когда выходил на поле, ни на секунду не забывал о твоей просьбе. Но как только вышел, перед глазами сразу же возникла моя недостроенная дача».
Королев и Чехов
Михаил Михайлович Яншин, продолжая играть во МХАТе, возглавлял театр имени Станиславского. Завлитом он взял интеллигентную, высокообразованную