Метро. Трилогия под одной обложкой. Дмитрий Глуховский
впадины. Бородач демонстративно зажал нос свободной рукой и подошел еще ближе, дотошно рассматривая и выискивая бубоны, но и там не смог найти никаких симптомов чумы.
– Здоров я! Здоров! Что, убедились теперь?! – чуть не в истерике выкрикивал мужичонка срывающимся в визг голосом.
В толпе неприязненно зашептались. Уловив общее настроение и не желая сдаваться, коренастый вдруг объявил:
– Ну, допустим, сам ты здоров. Это еще ничего не значит!
– Как это – ничего не значит? – опешив и как-то сразу сникнув, поразился худой.
– Да так. Сам-то ты мог и не заболеть. У тебя, может быть, иммунитет. А вот заразу принести ты мог вполне. Ты же с этим твоим Рыжим общался? В отряде одном шел? Говорил с ним, воду из одной фляги пил? За руку здоровался? Здоровался, брат, не ври.
– Ну и что, что здоровался? Не заболел ведь… – потерянно отвечал мужичок. Он замер в бессилии, затравленно глядя на толпу.
– А то. Не исключено, что ты заразен, брат. Так что извини, рисковать мы не можем. Профилактика, брат, понимаешь? – бородач расстегнул пуговицы жилета, обнажая бурую кожаную кобуру. Среди стоявших по другую сторону костра послышались одобрительные возгласы, и вновь защелкали затворы.
– Ребята! Но я же здоров! Я же не заболел. Вот, смотрите! – худой опять поднимал вверх руки, но теперь все только морщились пренебрежительно и с явным отвращением.
Коренастый извлек из кобуры пистолет и наставил его на мужичка, который, похоже, никак не мог понять, что с ним происходит, и только бормотал, что он здоров, прижимая к груди скомканный ватник: было прохладно, и он уже начинал мерзнуть.
Тут Артем не выдержал. Дернув затвор, он сделал шаг к толпе, не осознавая толком, что собирается сейчас делать. Под ложечкой мучительно сосало, в горле стоял ком, так что выговорить ему бы сейчас ничего не удалось. Но что-то в этом человеке, в опустевших, отчаянных его глазах, в бессмысленном, механическом бормотании царапнуло Артема, толкнуло его сделать шаг вперед. Неизвестно, что он сделал бы после, но на его плечо опустилась рука, и боже, какой тяжелой она была на этот раз!
– Остановись, – спокойно приказал Хан, и Артем застыл как вкопанный, чувствуя, что его хрупкая решимость разбивается о гранит чужой воли. – Ты ничем не можешь ему помочь. Ты можешь либо погибнуть, либо навлечь на себя их гнев. Твоя миссия останется невыполненной и в том и в другом случае, и ты должен помнить об этом.
В этот момент мужичок вдруг дернулся, вскрикнул, прижимая к себе ватник, одним махом соскочил на пути и помчался к черному провалу южного туннеля с нечеловеческой быстротой, дико и как-то по-животному вереща. Бородач рванул было за ним, пытаясь прицелиться в спину, но потом махнул рукой. Это было уже лишним, и каждый, кто стоял на платформе, знал это. Неясно лишь было, помнил ли загнанный мужичок о том, куда бежит, надеялся ли на чудо, или просто от страха все вылетело у него из головы.
Через несколько минут и его вопль, разорвавший глухую тягостную тишину проклятого туннеля, и отзвуки