РАЙгрАД. Анатолий Шерстобитов
парой, в мои годы без помощника становится работать всё труднее и труднее.
– Ну чего ты несёшь, чмо, каким-таким помощником, ворья ты кусок?! Изуродует муж, вот посмотришь, раскроит твою харю на полоски, распустит пасть поганую от уха до уха!.. эт-надо же несть такую непотребность!..– Она умолкла и как-то устало потупилась, стала застенчиво расправлять лопух на груди, затем вздохнула пару раз и спросила подавленно: – Так что… это вы на полном серьёзе, без булды?
– Разумеется, коллега вы моя дорогая, гольная, к сожалению, правдушка. Короче, как на духу – есть ли шанс сыскать дома что-нибудь ненаворованное, из одёжки простенькой, халатик там, ботики?
– Да ну вас… откуда я знаю, да и есть ли вообще дом…
– М-да, участь наша тяжкая, искус на искусе, оплошного-то как много кругом, страхом не огороженного. Ну ладно, что-нибудь придумаем, перво-же-наперво надо уходить в отрыв, замести следы.
– Это что же такое творится, – всхлипнула Нюська, – беззаконье-то какое, так же нечестно, без предупреждения. Ведь всё так хорошо шло, план полугодия мы перекрыли досрочно, почти на треть, знамя по общепиту нам было гарантировано, как и за год, и вот нате вам, приехали…
Куян на цыпочках попятился, но подумал, хмыкнул злорадно и ломанулся через листву как можно шумнее. Судя по ответным шорохам, парочка забилась в ещё более укромный и теннистый уголок скверика.
Близ гаража ему повстречался Никифор, наладчик типографии.
– Ты где это, Минька, нынче шляешься? – сердито двиганул он кустистыми бровями.
– Мне только с моими кандылями за тобой и гоняться.
Никифор был хром, ноги ему на фронте кончали напрочь.
Куян же нырнул под верстак и удивлённо присвистнул – тайничок оказался целёхоньким. Никифор тем временем уже по-свойски орудовал спецключом «на пятнадцать» у бака с крупной корявой надписью «Отработка маслов». Тугой вентиль крана подался, и в кружки зажурчала светлая пузырчатая брага. Гараж отапливаемый, и бак поэтому не пустовал круглый год.
– Ты нынче, Куянушка, чего-то смурной, как шпалой ушибленный, – усмехнулся уже довольный Никифор, хрумкая редиской, – никак чего-то выведал разэтакое, что можно запросто подать соболем вместо свиной щетины?
– Ты-то, сам, разве ничего не заметил? – удивился Куян.
– Чего мне надо я всё замечаю, а вот нос, куда не следует, не сую, калибром он у меня для этого подкачал… Пошли на воздух, чего здесь теперь тухнуть-то…
Пройдя с квартал, они подсели на лавочку к деду Мокею, тестю Куяна. Возраст у деда был уже почтенный – без пяти лет сотня.
– Вы чего-то, парнишонки, ноне опять праздные, – глянул он на них скептически. – А бурьян-то, поди, на огороде в пояс, его будете есть зимой вместо картохи?
– И ты никак, батя, никаких перемен в станице не подметил? – участливо осведомился Куян.
– Каких-таких перемен, сударик ты мой? – огладил белоснежную бороду дед, – какие ту могут быть