ПРО УРОДА и прочих. Четыре книжки под одной крышкой. Анатолий Шерстобитов
назидательно, дирижируя указательным пальцем:
– Запрет вина – закон, считающийся с тем,
Кем пьется, и когда, и много ли, и с кем,
Когда соблюдены все эти оговорки,
Пить- признак мудрости, а не порок совсем.
– Красиво сочиняете, Виктор Николаевич, – похвалил Завалишин.
– Это не я, друг мой пернатый, – усмехнулся агроном, – это чуть раньше, восемьсот лет назад… А вот моё, про минувший праздник у нас в Долбилово, впрочем, как и районе в целом…
– На маевке под тенью ели,
Мы пили более, чем ели.
А слабо зная ликёр и эли,
Домой вернулись мы еле-еле.
– Тоже складно, – благосклонно кивнул Завалишин.
– Будешь сегодня, Митя, заправлять сеялки, автопогрузчик с центральной не пришел, шофер сломался. На току тебя уже ждут грузчики, два пэтэушника…
Завалишин покивал, морщась и легонько постукивая против сердца, то явно норовило приостановиться, покалывало.
– Неумерен ты, брат, так нельзя, лучше недо, чем пере, – агроном направился к своей «Ниве», из какой вылазил совсем изредка, больше дома, в городе. – Да щели в тележке позатыкай как следует, – обернулся он, – семян у нас в обрез…
– С наступающими, Митенька, праздничками, – легонько наступил на ногу возникший близ его трактора Санька Вихров, хлипковатый, лет тридцати парень, – днём печати, днём радио, Днём Победы. А ведь мы тебя заждались, дорогуша, спаситель ты наш…
– Отвали, – поморщился Завалишин, – не ты, гад, бензин слил и свечку вывернул из пускача?.. Смотри, Лександра, не дай бог, приловлю, враз монтировку согну об черепушку, зубы промассирую… У-уу, скоты, и шланг с гидравлики увели, и фару заднюю! Ты ведь, фиклистик?! Усек вчера, что я в дупель, забыл снять, ну и расстарался!
– Да ты что, Митя, ты что? кто вчера был не ужратый, только и делов-то было агрегат твой на пердячем пару раскулачивать… – Санька при разговоре засуетился глазами, зашевелил бровками, что у него были весьма своеобразны, очень редки, волосинок по десять в каждой, но длинны, до ресниц свисают. Санька на руку нечист, за что и схлопотал уже срок однажды. А вернулся, кто-то стал его регулярно поздравлять открытками с Восьмым Марта, отсюда и женское «Лександра». Он, макловошка, утвердился в предположениях Завалишин, больше некому, он, но придется смолчать, на горле тут не выехать.
Уразумев суть его предложения, он несколько подразмяк – заправщица, Катька-солярочная душа, намекнула, что за мешок-другой семенного зернишки сможет щедро отблагодарить первачком. Подошедшие мужики подтвердили, да, мол, есть такой вариант, что все зависит от него, Мити, он нынче банкует. Сказали и новость, на Пупках, соседнем хуторе, вчера откинул копыта скотник Маклушин, хватанув с похмелу непотребную дозу «синеглазки», жидкости для чистки стекол. Митя его хорошо знал, ему тоже лет сорок, в армию