Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни. Виктория Ближевская
момента, чтобы рассказать ему об ошибке, которую исправить будет невозможно.
Однако Илья с внешней невозмутимостью и совершеннейшим малодушием в душе не желал ничего слушать. «Я занят, Соня! Я на совещании. Не морочь мне голову, у меня министр на проводе». И ей никак не удавалось вклиниться в плотный график его встреч, совещаний и деловых обедов и даже в голову не приходило, что он боится оказаться лицом к лицу с ее правдой.
Каждую ночь она безутешно плакала в подушку и даже не подозревала, что он напропалую пьет, любит красивых и чужих женщин и ни за что не приедет домой, пока в своей спальне она надеется что-то изменить, вернуться на много лет назад и начать с чистого листа.
В последний вечер Илья так и не смог вжиться в роль любящего родителя, отдающего замуж младшую дочь. Он старался воскресить в себе воспоминания о маленькой девочке, которую вырастил как собственного ребенка, но в голову лезли знакомые мысли, от которых так и хотелось выть на луну.
Роза, прилежно исполнившая супружеский долг, мирно похрапывала на соседней подушке. Эти привычные звуки сегодня не давали ему ни уснуть, ни забыть о своем возрасте, о взрослых детях и их проблемах, о долгих годах, проведенных рядом с Соней. И о предстоящей завтра потере.
Илья с досадой отбросил одеяло и спустил ноги с кровати. Роза, не просыпаясь, что-то забормотала во сне и почти сразу затихла. Вдев руки в рукава халата, он отправился в кабинет, чтобы пропустить рюмочку-другую на сон грядущий, если тот, конечно, соизволит посетить его сегодня. Однако ни коньяк, ни тишина не смогли отвлечь его от предстоящей свадьбы. Его маленькая девочка, его любимица готовилась навсегда покинуть родительский дом.
Глядя невидящими глазами в пространство, он собирал по крупицам воспоминания. За годы, прошедшие с выпускного вечера, его запретная любовь не стала меньше, не остыла, несмотря на все усилия утопить ее в работе, в длительных отлучках из дома, в страсти продажных женщин.
Сонин образ с годами вознесся на недосягаемую высоту и остался там, окруженный ореолом долга и ответственности. Бремя этой ноши становилось все тяжелее, и он понимал, что уже ничего не сможет изменить ни в своем отношении к жизни, ни в самой жизни. Чтобы что-то менять, нужна была уверенность в безошибочности выбора и поддержка. Но он, как вол, тянул свой воз по дороге один мимо цветущих садов и живописных поселений, даже не мечтая об отдыхе.
Илья вздохнул, покосился на часы, отмерившие два часа ночи с четвертью, погасил свет и вышел из кабинета. Надо взять себя в руки и хоть немного поспать, чтобы завтра выглядеть счастливым отцом.
– Соня?
Глаза, привыкшие к свету, не сразу распознали смутную фигуру, но запах жасмина почти зримо витал в тишине коридора. Соня жалась к стене, зябко обхватив руками голые плечи. Илья различил длинную сорочку и бледное лицо в рамке распущенных волос. Ночной призрак, пахнущий июньским садом, снова искушал его воспоминаниями о далекой ночи.
– Что