Спокойных дней не будет. Книга I. Не в этой жизни. Виктория Ближевская
и точка!
И надо же было совпасть сразу нескольким случайностям: они одногодки, оба родились в Киеве и к середине жизни перебрались в Сибирь. Один ехал лечить, другой – строить и руководить. У одного с собой были золотые руки, к другому золото потекло рекой. Доктор полмира объехал. Конференции, форумы, университеты. А к президенту холдинга иностранные партнеры через секретаршу на прием записывались.
И вот теперь они втроем с «Наполеоном» сидят в его особняке, где комнат, как в Эрмитаже, не счесть, и говорят без умолку. Как мальчишки. Словно нет у каждого за спиной почти пятидесятилетнего груза.
– Пожалуй, мне уже пора, – взглянув на старые «командирские» часы, Николай сделал безуспешную попытку встать.
– Хорошо, что встретились, Коля. А то я все в разъездах. Может, чаю? – снова вспомнил о гостеприимстве Илья и, не позволив доктору опомниться и завершить вечер вежливым отказом, позвал куда-то в темноту коридора: – Соня, подай нам чаю!
Николай обернулся к двери, уверенный, что в доме они весь вечер были одни. И тогда словно по мановению волшебной палочки вдалеке появилась таинственная незнакомка, будто давно ждала за дверью с подносом в руках. Над тонкими фарфоровыми чашками поднимался серебристой струйкой пар, в такт шагам мелодично звякала серебряная ложечка, и ажурное блюдце вспыхивало влажными кружками лимона. Соня неспешно двигалась вдоль стола, но ее образ не становился четче. «Похоже, коварный французишко „Наполеон“ вступает в битву с грубой материей, – подумал заинтригованный гость. – Этакое химическое Ватерлоо».
Казалось, невысокая Соня вся состояла из длинных штрихов. Стройные колени были целомудренно прикрыты светло-серой юбкой, длинные пальцы сжимали края подноса, за плечами в такт шагам покачивались черные косы. В наше-то время – косы?
Она приблизилась, бросила на хозяина вопросительный взгляд и, расценив его короткий кивок, как одобрение, наклонилась к гостю с вопросом:
– Вам чаю с сахаром?
Он поспешил кивнуть, глядя на нее во все глаза, словно завороженный. Сонины ресницы трепетали диковинными бабочками, шея плавно изогнулась, а изящная золотая цепочка с маленьким жемчужным кулоном почти коснулась белоснежной скатерти. Вдоль щеки скользнула вьющаяся пружинкой прядь. Девушка привычным жестом заправила ее за ухо и выпрямилась, устремив взгляд мимо доктора на Илью. Тот подбородком указал на гостя, и Соня опять повернулась к нему.
– Лимон?
– Да, – охрипшим от волнения голосом согласился профессор, но вовремя спохватился: – То есть, нет, спасибо.
Соня покосилась на хозяина дома, убрала руки за спину и застыла неподвижной статуей возле стола.
– Иди к себе, – милостиво позволил тот, и девушка, прихватив поднос, направилась к выходу, провожаемая взглядами обоих мужчин.
Едва она скрылась за дверью, изрядно набравшийся