Анатомия посткоммунистического мафиозного государства. На примере Венгрии. Мадьяр Балинт
выбранными ценностными ориентирами. По мере того как вырисовывалась необходимость осмыслить связанное с этим разочарование, расширялась и обогащалась транзитологическая литература.
3.1. В плену интерпретации, опирающейся на противопоставление «демократия – диктатура»
Интерпретации дефицита демократии и функциональных перебоев, наблюдавшихся после падения восточноевропейских коммунистических режимов, отражают крайне пеструю картину. Как правило, делаются попытки в той или иной форме интерпретировать политические процессы в отдельных посткоммунистических государствах, опираясь на противопоставление«либеральная демократия – диктатура». Посткоммунистические страны уже двинулись по направлению к миру либеральной демократии, но еще не прибыли туда. Или: они уже довольно далеко продвинулись по этому пути, но остановились или даже повернули назад. Транзитология предстает перед нами не только как раздел изучения трансформации социальных режимов, но и как отсылка к своему дословному значению: эти режимы как бы еще находятся в пути и образуют различные модели лишь в зависимости от степени отдаленности или отклонения от буржуазной демократии.
Некоторые пытаются определить степень этого отклонения с помощью своеобразных словосочетаний, в которых к слову «демократия» добавляются ограничительные эпитеты или отрицательные частицы: нелиберальная[22], управляемая, ограниченная, квази-, ограниченная и т. д. демократия. С учетом различных институциональных индикаторов устанавливается степень отклонения от нормы и «суммарное количество баллов», в зависимости от которого делается вывод, можно ли еще считать данный режим демократическим.
Другие же полагают, что более точная картина может быть получена, если охарактеризовать эти режимы скорее как варианты автократии, диктатуры, снабженные различными смягчающими эпитетами, например как полуавтократический режим, мягкую диктатуру, конкурентную или выборную автократию[23].
О размещени и на шкале демократия – диктатура свидетельствует и категория гибридных режимов, а также иные родственные названия, которые, однако, призваны определить данное общественное устройство уже не в соотнесении с тем или иным полюсом шкалы[24].
И все же перечисленные выше наименования дают различным властным режимам скорее формальную, техническую, а не субстанциальную характеристику. Главный недостаток метода размещения режимов на оси «демократия – диктатура» состоит в том, что искажения системы институтов либеральной демократии превращаются просто в количественные показатели, к тому же эти показатели не сводятся в систему, а рассматриваются отдельно, как не связанные друг с другом индикаторы. Конечно, на первый взгляд этот подход дает возможность сопоставить различные автократические режимы, но одновременно исключает из анализа своеобразные различия на уровне системы.
Fareed Zakaria: The Rise of Illiberal Democracy,
Andreas Schedler. Electoral Authoritarianism: The Dynamics of Unfree Competition.Boulder and London, 2006, Lynne Rienner Publishers; Steven Levitsky – Lucan A. Way: Competitive Authoritarism. Hybrid Regimes after the Cold War. Cambridge, 2010.
Среди венгерских исследователей, мыслящих категориями гибридных режимов, наиболее ясную компаративную модель создал Янош Корнаи, выделивший три типа посткоммунистических государств: посткоммунистические демокрaтии, посткоммунистические автократии и посткоммунистические диктатуры. Согласно интерпретации Корнаи, Венгрия как раз находится на пути от первого типа ко второму. (Kornai J. Fenyegető veszélyek. (Грозящие нам опасности). Élet és Irodalom, 2014, május 23., а также Kornai J. Hungary’s U-Turn Prepublication working paper January, 2015; http://www.kornai-janos.hu/Kornai2015-Hungarys_U-turn.pdf)