Очаровательная скромница. Джулия Энн Лонг
ее.
Феба несколько секунд обдумывала идею все же содрать с Лизбет кожу или отхлестать ее – словами, конечно, но передумала.
Чего хочет Лизбет? Знает ли она это? И хочет ли знать? Или просто стремится воплотить в жизнь амбиции своей влиятельной семьи? Или маркиза?
– Думаю… – Лизбет откинула голову и улыбнулась. – Выйти замуж за него – предел мечтаний любой девушки. Он такой… такой…
Она замолчала.
Ну да. Он такой…
– …милый.
Господи, нет! Неужели она совершенно не разбирается в мужчинах?
Феба непроизвольно фыркнула, и сразу закашлялась. Но скрыть эмоции не удалось. Лизбет уставилась на нее с тревогой и любопытством. Боже правый, она никогда не позволяла себе подобной неловкости! Она никогда не фыркала! И даже не предполагала, что знает, как это делается!
Возможно, маркиз действительно был милым с Лизбет, относился к ней с уважением и добротой, деликатно, как и должно относиться к хорошо воспитанной высокородной невесте… или дорогой китайской вазе.
А с другими женщинами флиртовал и занимался любовью.
– Он производит очень сильное впечатление. Самая завидная добыча во всем Лондоне.
– Да, он производит сильное впечатление. – Но добыча? Он же не дичь!
Вероятно, Лизбет почувствовала неладное.
Она перестала вышивать и подняла глаза на собеседницу.
– …то есть насколько я могу об этом судить. – Что ж, по крайней мере, она не сказала ничего крамольного и не солгала.
– И все знают, что он довольствуется только самым лучшим.
Довольствуется. Разве лучшим довольствуются? К лучшему можно стремиться.
– Поэтому ты им восхищаешься, Лизбет?
На красивом ее личике отразилось искреннее недоумение.
– А ты не думаешь, что поэтому он восхищается мной?
Понятно. Девочка не сомневается, что она – самое лучшее, чего маркиз может желать.
Она явно считает, что Феба совершенно не разбирается в ситуации.
После ужина, еще одного, за которым Феба сидела на дальнем конце стола и была вынуждена прислушиваться к веселому смеху, доносившемуся до нее оттуда, где сидели маркиз с Лизбет, а ее престарелый сосед мирно дремал, склонив голову на грудь, дамы и господа, как это принято в обществе, разошлись по разным помещениям. Надо же им было передохнуть от компании друг друга. Через некоторое время они снова собрались в малом бальном зале, где были рядами расставлены стулья – не меньше ста, и уже начали собираться гости. Это были представители местной аристократии, жители Лондона, решившие совершить путешествие в деревню, и друзья владельцев поместья. Приглашенные возбужденно переговаривались. На Фебе было одно из двух ее приличных платьев из серого шелка, без каких либо рюшей и оборок. Его единственным украшением служила серебряная лента под грудью. И, конечно, она надела свои замечательные перчатки. Ей очень нравилось думать, что именно перчатки поднимают ее платье до уровня, сравнимого с одеждой других светских гостей.
В