Любовь и прочие неприятности. Киран Крамер
загорелись уши, а еще с ногтями на руках стало происходить что-то из ряда вон выходящее. Прежде она даже не замечала их наличия, а теперь под ними так зудело, что держать руки в покое не представлялось возможным.
– Я понимаю, о чем вы.
Бун хотел залезть Джанель под юбку; хотел, чтобы слава о его великом семействе распространилась далеко за пределы Кетл-Ноба – вот в этом суть его личной победы.
– Так будет лучше и для Кетл-Ноба, и для Кэмпбелла. – Его тон свидетельствовал о том, что речь идет о чем-то вполне очевидном. – Мы должны развиваться, а прошлому место в прошлом.
Сисси повернулась к Джанель, надеясь, что хоть той достанет проницательности понять ее взгляд. «Не думай, что статус любовницы мэра даст тебе доступ к драгоценным архивам Кетл-Ноба; не думай, что мы подчинимся Кэмпбеллу; даже не мечтай обратить в прах нашу глупую легенду!»
Конечно, вслух это произнести Сисси не могла. Горькая правда заключалась в том, что какая-то частичка ее все же верила в этот сентиментальный бред. В глубине души Сисси полагала, что ей суждено встретить свою истинную любовь именно здесь. Она часто представляла, как однажды этот самый порог пересечет прекрасный незнакомец, который завладеет ее сердцем раз и навсегда.
Какая же она глупая!
И кого ей в этом винить? Отец Сисси, доктор философских наук, был библиотекарем, а мать – писательницей с Аппалачей, которая в один прекрасный день отправилась в исторический город ради новых знаний, но была соблазнена юным Роджерсом.
Сейчас оба живут в Англии, занимаются исследованиями, преподают в Кембридже и ждут внуков. Сисси знала: мать хотела бы, чтобы она переехала к ним в Англию. «Знаешь, я пишу диссертацию по «Винни-Пуху» Алана Милна. Ты слышала, что он уехал в Кембридж?» – спросила она как-то на днях, и Сисси не сомневалась, что вопрос был с намеком.
Сисси боялась, что ей до конца дней придется коротать ночи в одиночестве из-за того, что легенда отомстит ей за неверие. Она уже представляла, как медленно стареет за стойкой, которая прежде была приемной тату-салона, а еще раньше – барной, не имея ни детей, ни внуков.
«Библиотекарь – старая дева». Как это типично. Однако век уже не тот – современные библиотекари ни в чем не отстают от продвинутой молодежи.
– Так что готовься, – сказала Джанель. – Переезда не избежать.
Эти люди просто возьмут и отнимут у нее любимое место.
– Не следует так торопиться, – еле слышно протянула Сисси, а мысленно воскликнула: «Только через мой труп!» – отчаянно, голосом загнанного зверя, похожим на вопль из самых глубин ада.
Но нет, подобного выражения эмоций позволить себе она не могла. Роджерс всегда должен оставаться спокойным и рассудительным. Исключение составляла лишь Нана. В этом отношении она была словно из каких-то древних забытых времен, вероятно из самого Средневековья.
– Сьюзи… – начал Бун.
– Сисси.
– Да, Сисси…
Поздно. Он мэр. И то яблоко ей дал он. Ему стоило бы постыдиться. Сколько человек было в их выпускном классе? Семьдесят