Восьмая горизонталь. Николай Леонов
этим я сам займусь.
– Вот и договорились, – довольно сказал Лев. Он знал: если Петр Николаевич берется за какое-то дело, то выполняет он это дело отлично. – Что ж, по коням. Трепотня закончилась, каждый знает свое место и маневр. Итак, я в райотдел. Станислав, как уточнишь адрес Таганцева и опросишь его соседей, двигай в ботсад. Если я еще не подтянусь, начинай разнюхивать все самостоятельно, не дожидаясь Гаранина. Я не ошибся, Петр, так фамилия твоего знакомца и претендента на шахматную корону Ботанического сада? А имя – Сергей? Ты, господин генерал, позвони ему обязательно. Но время не ждет, пока цемент не схватился, нужно торопиться. Потом отбойным молотком не взломаешь… Познакомься с шахматистами, Стас, попробуй разговорить… Проиграй пару партий в конце концов.
– Проиграть – это сколько угодно. Шахматист из меня не лучше Остапа Бендера. Из интеллектуальных игр я признаю только доминошного «козла». И перетягивание каната. Так что проиграть – это без проблем. А пообедать? – меланхолично поинтересовался он. – Я, когда голодный, соображаю плохо. Забуду, как фигурки ходят. Совсем осрамлюсь. Гуров, небось, тоже проголодаться успеет. А он в таком состоянии злой становится, подчиненных, в смысле меня, запросто обижает.
Крячко по своей привычке хохмил. Чтобы сбросить психологическое напряжение и отвлечься ненадолго от того тяжелого впечатления, которое произвела на него смерть восьмидесятишестилетнего ветерана. Станислав Васильевич славился в Управлении своим неунывающим характером. Ценное, кстати, качество для сыщика.
– Там поблизости, как из аллейки с павильоном на Большую Садовую выходить, есть неплохой и очень недорогой ресторанчик. Японская кухня. Суши подают и все такое прочее, – поделился генерал Орлов оперативной информацией. – Вот и пообедаете. Разрешаю сделать это за казенный счет.
– Су-у-уши, – презрительно протянул Крячко. – Селедкины уши. Что я вам, кошка, чтобы сырую рыбу трескать?! Или «новый русский»? Это у них сейчас в моде всякую азиатскую пакость лопать вроде компота из щупалец осьминога…
Крячко все-таки добился своего: Лев Гуров и Петр Николаевич рассмеялись.
Четырьмя часами позже высокий стройный мужчина открыл дверь одного из подъездов стандартной панельной девятиэтажки на углу 1-й Останкинской и Ботанической улиц.
Выглядел мужчина лет на сорок пять – пятьдесят. Густые светлые волосы, довольно длинные, до плеч. Челка падает на лоб, спускаясь почти до бровей. Усы такого же пшеничного цвета, аккуратно постриженная бородка. Глаза защищены большими очками с дымчатыми стеклами.
На мужчине были надеты темные брюки классического покроя и куртка-ветровка в крупную красно-желтую клетку, такое сочетание выглядело немного странным и придавало ему несколько богемный вид. Двигался мужчина в клетчатой ветровке легко, изящно, с грацией крупного хищника, наподобие ягуара.
Что-то в его внешнем облике напоминало немного постаревшего, но не утратившего формы рок-музыканта «первого