Восьмая горизонталь. Николай Леонов
цифровую фотокамеру и сделать два снимка жертвы! Только что убитого им же человека, каково?! Мало того, подельник убийцы за секунду до этого дикого фотосеанса опускает на труп какой-то предмет. Причем проделывается весь этот сюрреалистический бред быстро, четко и слаженно, точно по предварительной договоренности.
– Что за предмет? – тут же спросил Гуров. – Он так и остался на трупе?
– Подожди, дойдет дело и до предмета. Давайте по порядку. Словом, негодяи все-таки успевают удрать. Студенты вызывают милицию. Приезжает ГНР из Тимирязевского РОВД. Против обыкновения гонорейщики относятся к делу профессионально и добросовестно.
Полковник Гуров мысленно усмехнулся: надо же, как словечко неприличное привилось, Петр и то использует. «Гонорейщиками» на милицейском сленге называют парней из групп немедленного реагирования. Те, ясен пень, обижаются, но слово не воробей, кличка эта приклеилась к ГНРовцам намертво.
– Делают фотографию трупа, грамотно обшаривают все вокруг. Важный момент: рядом с телом Таганцева в траве находят нож. Но следов крови на нем нет.
– Значит, – прокомментировал Гуров, – имеет смысл предположить, что этим ножом был вооружен второй преступник. Тот, которого старик ударил тростью по руке. Отпечатки на ноже остались?
– Дактилоскопию в райотделе провели, но халтурно, – с досадой сказал Орлов. – Попытайтесь, конечно… Вдруг да повезет. Сделайте по новой, у нас. Если не все смазали в спешке. Не до того, видишь ли, районщикам было! У них дела поважнее нашлись. Так вот, продолжаю. Всех шестерых парней доставили в Тимирязевский райотдел. А там замначальника по оперчасти от большого не по уму служебного рвения стал на них наезжать. Дескать, не вы ли сами дедка пристукнули? А потом нам позвонили, чтобы от себя подозрения отвести? Тем более вы, дескать, в нетрезвом виде пребываете… Идиот! Какой, к песьей матери, может быть нетрезвый вид, когда они по бутылке пива выпили! А этот пень в мундире ребят чуть ли не на экспертизу отправлять собирался. Вот из-за таких деятелей, как этот майор, к нам народ и относится… соответственно. Парни, само собой, возмутились. Я их очень даже понимаю: хотели помочь, а нарвались на дремучее хамство. Разговор пошел на повышенных тонах. Сильно повышенных. Словом, ребяткам накостыляли по шеям. Основательно накостыляли, дурачье дело нехитрое, это райотдельцы хорошо умеют. Пареньки сопротивлялись, как могли. Один из них дал сдачи особенно гм-м-м… адресно. Въехал в физиономию тому самому майору, заместителю начальника отдела.
– И правильно сделал, – решительно сказал Крячко. – Дураков, как известно, и в церкви бьют.
Гуров молча кивнул. Он разделял возмущение генерала и своего друга. В самом деле, как теперь эти парни станут относиться к людям в милицейской форме? Что скажут своим родителям? Однокурсникам? Подружкам? Захотят ли в следующий раз хоть пальцем пошевелить, чтобы помочь милиции? Вот то-то и оно…
Орлов же заводился все сильнее. Его глубоко задевало то, что в массе своей