Искусство семейного воспитания. Педагогическое эссе. Шалва Амонашвили
понять наше отношение к Первообразу, представим следующее.
Великий Художник – Бог – создал эскиз будущей картины и сказал своему ученику – то есть – нам:
– Дорисуй и доведи до совершенства! Мы поняли, что Учитель испытывает нас. Но мы верим в нашего Учителя и чувствуем, что в эскизе скрыт шедевр.
Мы призвали все наши способности и попытались представить этот шедевр.
И начали дорисовывать эскиз: осторожно наложили первый штрих, первую краску, отошли в сторону, чтобы взглянуть, что получается.
И видим: эскиз оживает.
Без спешки, осторожно, с верою и любовью делаем другой штрих и накладываем краску.
Эскиз ещё более оживает.
Но нам понадобится не день, не месяц, а долгие годы, чтобы закончить весь эскиз. Ведь надо, чтобы у нас получился шедевр!
О чём же мы будем молить Творца, чтобы довести дело до конца?
О трёх вещах. О том, чтобы даровал Он нам: веру в Первообраз, веру в себя, что делаем всё правильно, и творящее терпение.
Мы, конечно, поняли, что шедевр – раскрытый в Ребёнке Первообраз, Образ Творца.
Кто же тогда мы – родители, воспитатели?
Мы – художники жизни, мы – соработники у Творца.
Младенец наблюдает, как красиво мы его любим и как бережно о нём заботимся.
Не только любим, не только заботимся, а делаем это красиво, бережно, мудро.
Это наши первые штрихи и краски.
Видим: он оживляется, улыбается нам, тянет к нам ручки.
Значит, Первообраз порадовался нам.
Он взрослеет – видит и слышит: мы говорим с ним о том, какой он у нас хороший и чего мы ждём от него; рассказываем сказки, читаем молитвы, учим стишкам; говорим не по всякому, а чисто, красиво, умно, ласково; показываем, какие мы у него хорошие, добрые; любим друг друга, помогаем друг другу. Мы не знаем, что такое грубость, что есть ненависть. Делаем так, чтобы он всё это замечал, запечатлевал в себе.
Это – наши краски.
В ответ он начинает говорить. Говорит чисто, образно, радует отзывчивостью и любовью к нам. Интересуется миром, цветами, бабочками, птичками, животными. Мы замечаем, как он удивляется и восхищается.
Он уже школьник.
В нём тяга к учению. Надо закрепить это состояние. Потом мы радуемся, удивляемся и восхищаемся его познавательной воле, советуемся, спрашиваем и внимательно слушаем, соглашаемся. Звоним по телефону близкому человеку, чтобы сказать, какой он у нас пытливый, как любит книги. Говорим тихо, чтобы он «не услышал», но он слышит.
Но что-то мы упустили – может быть, это возраст, может быть, влияние среды – он начинает грубить. Надо дорисовать его. Грубость грубостью не искоренишь. Нагрубил маме. Мама удивлена: от него такого не ожидала, села в углу и тихо заплакала. Он видит – мама плачет.
Что в нём сейчас происходит? Дорисовывают ли слёзы матери красками благородства его чувства? Пройдёт время, папа скажет: «Сынок (доченька), меня восхищает твоё великодушие!» И будет ждать проявления великодушия. А потом мама, забыв о прошлом, присядет перед сном на кроватке, посмотрит