Астроном. Яков Шехтер
окликнул его Кива Сергеевич. – Болты там хоть и были покрашены, но давно проржавели. Возьми гаечный ключ покрепче и трубку металлическую. Ключ вставишь в трубку, чтоб плечо увеличить, иначе не отвернуть. И терпением, терпением запасись. Терпение – главная добродетель астронома!
Есть неуловимое очарование в старых мостах. Замшелые деревянные сваи, скрипящие доски настила, зеленая вода, так близко бегущая за почерневшими перилами, ее холодный, свежий запах, перемешанный с пряной гнилью травы, осевший на ледоломах.
Их строили еще вручную, вбивая кувалдами каждую сваю, выбирая на звук доски, прислушиваясь, по-крестьянски основательно, нет ли трещины, строили на годы, на десятилетия. В центральной России они не сохранились, сгорели, одни в лихолетье гражданской, другие под гусеницами Отечественной, но за Уралом, куда не долетали немецкие самолеты, мосты стоят до сих пор, намного пережив и строителей, и эпоху.
Катер лежал, глубоко зарывшись в песок. Его борта проржавели до дыр, все полезное давно было свинчено и унесено. На иллюминаторы никто не позарился, какой от них толк в домашнем хозяйстве? Миша потрогал гайки; наросты краски превратили их в бесформенные нашлепки.
«Терпения тут, действительно, понадобится много, – подумал он. – Может, на другом борту положение не такое трудное».
Он пошел вдоль катера, стараясь ступать точно по краю его тени, просто так, ради игры. Тень кончилась, и с другой стороны он уткнулся в двух парней, привольно расположившихся под бортом. Парни грелись на солнце и выпивали: несколько уже опорожненных бутылок валялись неподалеку. Употребляли они дешевое вино, «Солнцедар», в Кургане его называли «гамыра».
Один из них лежал, привалившись к борту катера прямо под иллюминатором, а второй стоял в позе горниста, высоко задрав локоть. Вместо горна в руке он держал бутылку и, обхватив горлышко вытянутыми губами, крупными глотками переливал в себя ее содержимое. Увидев Мишу, он с чмоком вытащил бутылку изо рта, отер губы и осклабился.
– А вот и козлик пожаловал. Ходи посюдова, козлик.
Драк Миша не боялся, в школе ему приходилось стыкиваться то с одним, то с другим задирой, но тут перевес сил был слишком велик. Он молча подошел, сжимая в одной ладони гаечный ключ, а в другой трубку.
– Гляди-тка, – зареготал парень, – вооружен и очень опасен!
Солнце играло на его крупных блестящих зубах, переливалось в глазах, брызгало искрами с кончиков волос.
– Кинь на землю, – приказал он, не переставая скалить зубы. – Скидавай, кому говорят.
Трубка и ключ полетели в песок.
– Дай пару копеек, видишь, гамыра кончается.
– У меня нет.
– Нет, говоришь. А ну, попрыгай!
Кривясь от оскорбления, Миша несколько раз подпрыгнул. Ничего не зазвенело. Бумажный рубль, запрятанный во внутреннем кармане пиджака, лежал тихо.
– Да не так, – посерьезнел парень. – Козликом попрыгай.
– Как это козликом?
– С