Там, где нас нет. Михаил Успенский
поддались на искус культяпого Мироеда!
Люди же объяли себя большим страхом и отвечали:
– Ей, начальник, мы о том ничего не ведали по своей простоте и до всего своей головой и ногами дошли, понял?
И запечалился Светоначальник, ибо впервые услышал от них вместо прямой правды кривую враку, и прорек, говоря:
– Вот, понимаешь, отныне все в мире пойдет по кругу да по кривой, я же мнил привести вас к Сиянию своему путем прямым и кратким. Горе вам, племя ленивое и стремное! С этого часа не дождаться вам Пятого времени года: придет за весной лето, за летом осень, за осенью же снова будет вам зима, ибо не оправдали вы высокого доверия моего, козлы похотливые и волки позорные! Мало того, по прошествии лет снова сотворю я вас из чего попало и снова пошлю подальше за каменной плитой, и опять соблазнит вас Мироед проклятым Колесом, и многажды, многажды это повторится, пока не родится среди вас тот, кто все превозможет…»
Жихарь слышал эту притчу и раньше сто раз – правда, все в ней было совсем не так. Чтобы не выказать себя невеждой, он сплюнул на пол, растер босой пяткой и сказал:
– Ну и что?
Старый Беломор скрипнул молодыми зубами.
– Ты хоть что-нибудь, стыда ради, понял?
– Чего ж не понять? Дело житейское, случай жизненный. Вот только зря он козлами обзывался, за такие слова можно и по шее… И не люблю я этого нового слога: «прорек», «вопросил»… Можно же по-старому, по-простому…
Беломор долго вздыхал, потом решил:
– Ладно. Давай по-другому. Нравится тебе этот мир?
– Чего уж хорошего! – возмутился богатырь. – Ни за что бросают в яму, потом кормят травой, и то не досыта…
– Вот и надо в нем все исправить! – вскричал кудесник, и глаза его засветились, что у кота. – Давно, давно пора! Ой давно! Давным-давно! И древние книги о том твердят, возьмем хотя бы Коркиса-Боркиса того же, «Доктрину циклов»…
Тут он и в самом деле вытащил на стол небольшую книгу, весьма ветхую. Буквы в ней были мелкие, но такие ровные, что нынешним писцам нипочем так не смочь.
– «…За бесконечный период число вероятных сочетаний будет исчерпано и Вселенная повторится, – горячился старец. – Ты вновь выйдешь из чрева, вновь окрепнет твоя кость, вновь в твои, те же руки попадет та же самая страница, и ты вновь все переживешь, вплоть до своей немыслимой смерти…»
«К чему лишку смерть поминать? Шары бы повылазили у твоего Коркиса-Боркиса, – затосковал Жихарь. – И у тебя заодно. И страницы твоей мне даром не надо, потому что надо мне вот что…»
– Отец, а не найдется ли маленько хмельного? – робко и жалобно вякнул он.
– Мудрость веков надлежит постигать на свежую голову, – огрызнулся Беломор. – Так, теперь обратимся к более свежим источникам. Вот что гласит Аркан Четырнадцатый: «Люди думают, что все вечно встречается, что одно проистекает из прошлого, а другое – из будущего и что время – это множество кругов, вращающихся в разные стороны. Пойми эту тайну и научись различать встречные течения в радужной струе настоящего».
«Жаль, у нас на столе никаких течений, никаких струй», – вздохнул