Башня. Книга первая. Наталия Рай
сегодня охотнее, чем обычно, ибо настроение было из тех, при котором самыми близкими человеку становятся молчаливые существа: деревья, камни, рыбы…
А тут ещё – Лысый! О, нет, после того, единственного раза, когда он столь внезапно (и похоже – не только для неё!) предложил Татьяне всего себя – в безграничное, вечное пользование, Лысый (которого, кстати, в миру звали Сергеем) за все последующие годы эту тему не поднимал больше – ни разу. У него на глазах Татьяна дважды – очень неудачно – побывала замужем (именно из-за его железо-бетонного взгляда и молчания!), но он не сделал даже попытки что-либо изменить. Зачем? Он был Мужчина и потому был мудр: твёрдо знал, что невозможно Женщину обмануть, скрыть от неё, как ты к ней, на самом деле, относишься: как и в хорошем смысле, так и в плохом. Не обманешь её мнимой влюбленностью, но и не навяжешь ей ничего и силком – не вырвешь! Татьяне даже и говорить ничего не надо было: надо было только захотеть остаться с Лысым, молча, мысленно, где угодно находясь – захотеть! И всё! А коли ни разу не захотела – она свободна!
Оказавшись у Лысого дома, Татьяна, конечно же, немедленно расположилась на коричневом диванчике, который негласно считался принадлежащим только ей. Во всяком случае, ни сам Сергей, ни его друзья (а дружил он, в основном, с коллегами, которые, одновременно, состояли в руководимой им команде альпинистов-туристов, а из не коллег – с теми, кто состоял или кто собирался вскоре вступить в ряды альпинистов) – никогда и ни при каких обстоятельствах не пользовались этим предметом мебели, даже если Татьяны не было и близко. Собственно, она могла общаться с ним только по телефону и не бывать в доме у Лысого месяцами – институт, в котором она училась, находился в другом городе, она достаточно часто моталась в командировки, навещала друзей и так далее и тому подобное) – диван всё так же оставался доступным только для неё.
Так вот: расположившись на «своём» диване, Татьяна немедленно была обеспечена фирменным кофе, в варке которого Лысый не знал себе равных и велела себе ни о чём, кроме восхитительного кофейного аромата и прекрасных перспектив на отпуск не думать, чтобы обрести душевное равновесие. Лысый же преспокойно дождался, пока Татьяна насладится первой чашкой и соизволит выслушать его сообщение, потому что и сам всегда был полностью согласен с тем, что насилие – самый худший, максимально обреченный на неудачу способ добиться своего. Тем более, что действительно сильному – насилие просто ни к чему! Сильный насилием брезгует.
– Ну, Лысый, я, кажется, успокоилась. Да и – раз уж ты столь жестоко вытащил меня из дому – выкладывай свой грандиозный план. И очень хотелось бы, чтобы он оказался действительно достойным моего мужественного порыва изменить ради твоего сообщения своё решение!..
– План, Танюша, автоматически возник потому, что нашему отделу, в полном составе, предложили трёхмесячную командировку