Смерть пришельцам. Южный фронт. Максим Хорсун
солнца. Степан побежал сломя голову, точно раненый зверь. За его спиной снова вспыхнуло, раздался протяжный трескучий звук, какой можно услышать в момент удара молнии. Сгусток концентрированной энергии прожег старую вишню, что стояла, сгорбившись, на окраине сада, и ушел в землю, подпалив сухую траву.
Степан уже был под крышей из густых крон. Прижавшись спиной к шершавому стволу, он бросил взгляд в сторону кургана и повисшего над ним «блюдца». Фруктовые деревья, словно разделяя с человеком его боль и смятение, шумно шелестели листвой. Из-под брюха летательного аппарата вывалились две похожие на железные бочки штуковины. Степан в первый миг подумал, что это – бомбы, и приготовился, что сейчас грянет. Но взрыва не последовало, да и не стали бы пришлые что-то взрывать в непосредственной близости от своей летающей машины. Бочки одновременно зашевелились. У каждой из них оказалось по шесть коротких остроконечных лап. На обращенных к саду плоских «крышках» зажглись кроваво-красные огни. Не то глаза, не то фары. Механизмы пришлых двинулись к саду, словно два оживших артиллерийских снаряда. Степану они напомнили гигантских личинок или обезглавленных свиней.
На всякий случай он проверил, заряжено ли ружье, – патроны были на месте. Хотя вряд ли стальная дробь могла бы причинить механическим тварям хоть какой-нибудь вред. Степан оттолкнулся от ствола и побежал, перепрыгивая через лежащие на земле ветви и разросшиеся кустарники, к фруктохранилищу. Что он будет делать, когда доберется до своих, Степан пока не знал. Если нужно, он погибнет вместе со всеми. В эти минуты из головы вылетело и сообщение, которое передал ему умирающий красноармеец, и то, что он сам, вероятно, заразился костянкой. Какая, к черту, костянка, которая проявит себя только через неделю, когда прямо сейчас над головой кружат «блюдца», сверкают энергетические лучи, а по пятам идут пугающие механизмы пришлых. Зато возле фруктохранилища – и мать, и Вовик, и остальные односельчане, которые тоже ему не чужие.
Между стволами клубился дым. Горело впереди, горело у Степана за спиной. Дрожащие отсветы озаряли хмурое беспокойное небо. Пулемет старосты молчал уже несколько минут, Степан был уверен, что это ненадолго: может, лента заклинила или патроны закончились. Даже мысли не возникало, что Иван, этот огромный мужик, державший односельчан в кулаке, мог погибнуть. Вообще не было никаких мыслей, кроме одной: поскорее одолеть расстояние, отделяющее его от общины.
Земля задрожала, некая темная масса заслонила огни пожаров, бушующих возле фруктохранилища. Степан бежал навстречу этой новой напасти, готовый в случае необходимости пробить или даже прогрызть себе проход. Нарастающий гул расслоился на дробный стук множества копыт. Пахнуло конским потом, послышалось визгливое ржание. Степан понял, что на него мчит испуганный общинный табун.
– Стой! – заорал он. – Тпру! – И, поняв тщетность попыток остановить живой поток, прыгнул за ствол ближайшего дерева.
Валет, орловский рысак, принадлежавший старосте,