Спокойных дней не будет. Книга IV. Пока смерть не разлучит. Виктория Ближевская
Я не вернусь.
– Твой долг похоронить его.
– Нет.
– Ты не можешь так обойтись с ним, со всеми.
– Его нет, а на остальных мне плевать.
– Ты пожалеешь.
– Может быть… позже… когда-нибудь…
– Тебя не поймут.
– А если я приеду с его телом – меня поймут?
Представить появление Сони у гроба Ильи в окружении родных Павел не смог. Он исчерпал аргументы и просто торчал посреди комнаты, как истукан, уронив руки вдоль тела. Она вздохнула и прикрыла лицо локтем.
– Делай, что положено.
– Если ты не поедешь, я тоже останусь, – подвел итог он и вышел, в сердцах хлопнув дверью.
– К чему такие жертвы? – истерически крикнула она ему вслед и, не получив ответа, натянула на голову одеяло и снова заплакала от жалости к себе.
Павел надеялся уговорить ее до последнего часа, но его подходы оказались безрезультатными. Там, где Илье достаточно было чуть изменить интонацию или нахмуриться, другим требовались дни уговоров без какой-либо гарантии на успех. Соня была непреклонна и почти спокойна, если не считать следов слез на измученном лице. По дому ходили чужие люди, она прислушивалась к шагам и вздыхала, догадываясь о цели этих непрошеных визитов. Наконец он сделал последнюю попытку.
– Соня, машина через полчаса уходит. Ты можешь попрощаться.
– Я не могу.
– Я не спрашиваю тебя, можешь ли ты!
Он извлек ее из кровати, как больного ребенка, и, подчиняясь силе, она покорно поплелась за ним, но на пороге спальни остановилась. Посреди комнаты царствовал гроб.
– Это же неправда, что он умер? – В ее распахнутых глазах стояли слезы. – Он вчера пообещал… поклялся…
– Иди! – Павел подтолкнул ее и остался в коридоре, закрывая собой дверной проем от любопытных глаз. – У тебя мало времени.
Соня склонилась над лежащим телом, всмотрелась в знакомые черты, которые лишь отдаленно напоминали Илью. Даже во сне у него не было такого сурового и отрешенного лица. В белом шелке траурной обивки лежал другой человек. Даже не человек – оболочка, которую она не узнавала и которой должна была что-то сказать на прощанье.
– Я тебя люблю, – тихо объявила она и не поверила себе.
И человек со сжатыми губами, заострившимся носом и хмурыми бровями тоже не поверил. Скрещенные на груди руки словно отгораживали его от всего мира и от ее чувств.
– Я не знаю, как жить без тебя.
Без того, которого еще вчера целовала на извилистых улочках Агридженто, которому ночью пообещала вечную любовь. Любовь до гроба. Как накаркала.
– Прости меня!
Слезы снова прорвали плотину, и она не стала удерживать их. Сквозь мутную пелену лицо лежащего человека расплывалось, было не таким жестким и чужим. Она склонилась ниже, рассматривая пиджак, застегнутый на все пуговицы, запонку в манжете белой рубашки, строгий рисунок галстука, и стала представлять, как через