Пасынки Страны. Анатолий Махавкин
при свете дня выглядел совершенно сказочно, и в мире, где существовали подобные строения, как-то совершенно не представлялись едущие автомобили, и люди, общающиеся по мобильным телефонам.
– Чего встали? – подтолкнул я остолбеневшего Сергея и он, испуганно вздрогнув, обернулся. – Давайте-давайте, ножками. Пусть местный дед Панас объясняет, куда нас занесло.
Красные бутоны совершенно одуряюще пахли всё время, пока мы поднимались вверх. Какие-то крошечные насекомые безумно-розовой окраски терпеливо исследовали алые лепестки, почему-то вызывая странные ассоциации с прочитанной в детстве Дюймовочкой. Я сорвал один из цветков и, показав язык обескураженной Вере, воткнул его в чёрные волосы Маргариты. Серёга глухо заворчал, но тем всё и ограничилось, а Рита прищурилась и послала мне воздушный поцелуй. Товарищ, видимо в отместку, сорвал ещё один бутон, больно уколовшись о длинный шип куста и попытался преподнести его моей благоверной. Но та лишь раздражённо вышибла несчастный цветок в пыль и злобно покосилась на меня.
– Дурдом какой-то, – пробормотала она, – ещё в зад ей вставь…
Марго повернула к Вере надменное лицо, и моя жена тотчас попятилась назад, нервно поправляя изумрудные волосы, сбившиеся в некое подобие шапочки из мокрых водорослей. Кстати, а когда это они успели поменять цвет с тёмно-каштанового на нежно-зелёный? О, и у Серёги тоже…
– Ребята, – сказал я, решив несколько разрядить обстановку, – похоже, в речке, где вас угораздило искупаться, кто-то забыл бочку зелёнки.
– Иди в задницу! – огрызнулся мой товарищ, ощупывая свою скудную поросль. – Я же молчу, как некоторые причёски в чернила окунают. Помылись бы, а то голова аж лоснится.
Рита толкнула скрипнувшую калитку, и мы вошли во двор. Хм, даже покосившаяся поленница на месте – кто-то клонирует домики?
Сергей и Вера направились прямиком к деревянному крыльцу, украшенному изображениями пёстрых птиц, а Маргарита задержалась перед россыпью гороха. Кто-то, видимо, не заметил дырки в мешке и потерял… Вот: сто пятьдесят семь горошин.
– Ровно сто пятьдесят семь, – констатировала Марго, поправляя цветок в волосах, – не смогла удержаться.
– Чувствуется бухгалтер, – ухмыльнулся я, – даже на отдыхе отдаётся любимому делу, без остатка.
Дверь домика распахнулась, и наружу, как чёртик из табакерки, выскочил… Нет, ну и дед тот же самый! Только теперь в красной рубахе с распахнутым воротом, и полосатыми штанами, заправленными в высокие сапоги. Мне показалось, будто я увидел нечто лохматое, размером с кошку, пепельного цвета, скользнувшее из-под ног хозяина в сумрак дома.
– Здравствуйте, гости дорогие! – старик гостеприимно развёл руками, словно собирался нас всех обнять. – Добро пожаловать! Устали, небось, после такой-то дороги. Путь-то был ничего себе! Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя, как дом… Гх-х…
Дед поперхнулся и выпучил глаза. Потом быстро откашлялся и попятился в дом, куда успел пустить Веру и Сергея. Продолжая