Пасынки Страны. Анатолий Махавкин
хихикнул. Марго с нервным недоумением уставилась на меня, и я повёл её в сторону, где среди травы развалился поваленный ствол сухого дерева. Спать абсолютно не хотелось, напротив – тело переполняла странная бодрость, точно я выхлебал несколько чаек кофе, запивая их энергетиком. Вот только зверски чесались дёсны.
– Может, это нас током приложило? – предположил я, присев на прохладное дерево. – Да садись ты, будем разговоры разговаривать, раз спать неохота. Я вот чего думаю – там был невидимый высоковольтный провод и мы его головами зацепили.
– А такое бывает?
У Риты был такой доверчивый вид. Я едва не расхохотался.
– Я пошутил. Прости. Хотел тебе немного настроение поднять, а то, как ни увидимся, такое ощущение, будто ты едва убежала от Годзиллы и теперь торопишься на встречу с Дракулой. Ты такая всегда была или тебя мыши в детстве напугали?
Я думал, она обидится. Вера иногда с трудом переносила мои шутки, устраивая истерики, если ей вдруг казалось будто над ней издеваются.
Но Рита просто задумалась. Она сидела на гладком стволе, охватив плечи ладонями, и, щурясь, смотрела на широкий самодовольный лик луны.
– Сколько себя помню, была такой, – ответила она в конце концов, – Сергей всегда винил моих родителей, он их вообще недолюбливает. Они его, правда, тоже. Мама до сих пор вспоминает Родиона – друга детства, и говорит, что лучше бы я вышла за него.
– Так почему не вышла? Неземная любовь? Детей-то у вас вроде как нет.
Внезапно на бледных щеках Марго появился яркий румянец, хорошо заметный даже в призрачном сиянии ночного светила. Потом женщина нервно обернулась и посмотрела на спящего супруга, словно опасалась его внезапного пробуждения. Куда там! Серёга принялся храпеть, да ещё и с таким энтузиазмом, будто ему снились исключительно перфораторы. Наконец тёмные глаза вопросительно уставились на меня.
– Но он твой друг, и всё это тебе может не понравиться… Ты ему ничего не расскажешь?
– Валяй, – я махнул рукой, – думаю, никаких Америк ты мне не откроешь. Нет, серьёзно, я буду нем, как могила.
На физиономии Риты появилось сосредоточенное выражение, словно она пыталась подобрать подходящие слова.
– Родион, – начало далось ей крайне нелегко, – он был такой же, как я – тихий, скромный и нежный. Иногда мы с ним часами просто сидели и молчали: слова были не нужны, мы хорошо общались и без них. А Сергей тогда был симпатичным бойким парнем, которому ничего не стоило убрать с дороги настолько никчёмного соперника, – она помолчала и вдруг её лицо исказила судорога омерзения, – но, думаю, дело было совсем не в этом. Ты же знаешь теорию Альф и Омег?
Я кивнул, криво ухмыльнувшись: меня всегда раздражало навязчивое желание во всём строить чёткие теории и подгонять всех под одну гребёнку.
– Вот ты, например, типичный альфа, ну или около того, – она махнула рукой, – женщины это хорошо чувствуют. А Сергей, он ведь даже не бета, так – гамма какая-то, которой очень хочется доминировать. А над