Живые и мертвые. Неле Нойхаус
Рудольфа, который был окутан сплошной темнотой. Падал легкий снег. Крёгер остался в машине, а Пия и Боденштайн направились по дороге, ведущей к дому. Сработал датчик движения, и над гаражом вспыхнул прожектор.
– Надеюсь, он дома. – Пия нажала кнопку звонка.
Через некоторое время профессор открыл дверь. Его худое лицо был небритым и бледным. Он выглядел так, что, казалось, будто он за последние сорок восемь часов постарел на десять лет.
– Что вы хотите? – не здороваясь, спросил он с ноткой недовольства в голосе.
– Добрый вечер, – ответил Боденштайн вежливо. – Мы хотели бы вам кое-что показать. Позвольте войти?
Профессор замялся, но потом, спохватившись, поспешно проговорил:
– Конечно. Пожалуйста, извините.
Они последовали за ним через холл в гостиную. Паркет скрипел у них под ногами. В доме было душно, пахло табачным дымом и едой.
– Ваша дочь сейчас не живет с вами? – поинтересовалась Пия.
– Каролина должна заниматься Гретой. Особенно сейчас. – Профессор включил свет. – Я как-нибудь справлюсь. А что мне, собственно говоря, остается делать?
Светильник над обеденным столом окутал помещение бледным светом, который постепенно становился все более ярким. Профессор остановился посередине комнаты и решительным движением руки указал на стол, на котором стояли грязные стаканы и тарелки.
Но за стол никто не сел.
– Господин Рудольф, – начал Боденштайн, разворачивая копию извещения о смерти. – Это извещение пришло сегодня с почтой в полицейский участок в Оберурзеле. Мы предполагаем, что его отправил преступник. До сих пор мы считали, что убийство вашей жены было случайностью, но содержание этого извещения дает взглянутьь на дело по-другому.
Боденштайн протянул листок профессору. Он пробежал текст и побелел. Потом поднял глаза.
– Что… что это значит? – прошептал он хриплым голосом. – Я уже более двадцати лет занимаюсь трансплантационной хирургией. Я спасаю жизни! Я уже десятки лет во время собственного отпуска бесплатно оперирую в больницах Африки!
Он выдвинул из-за стола стул и тяжело опустился на него. Он еще раз прочитал извещение о смерти и растерянно покачал головой. У него тряслись руки.
– Может быть, кто-то, кому вы пересадили новый орган, умер, – предположила осторожно Пия. – И его родственники сделали вас ответственными за его смерть.
– Каждый пациент, который решается на трансплантацию, знает, что альтернативой может быть только смерть, – возразил на это чуть слышно профессор. Он чуть отодвинул листок, снял очки и большим и указательным пальцами правой руки потер глаза.
– Господин профессор, мы хотели бы попросить вас подумать о происхождении этого обвинения, – сказал Боденштайн.
Профессор не отреагировал.
– Моя жена, которую я любил больше всего на свете, умерла, – прошептал он наконец. – Моя дочь и внучка тяжело травмированы. Мы потеряли основу нашей семьи. Пожалуйста,