Легенды о Шагающем камне. Курс выживания для наблюдателя. Сен Сейно Весто
войны; а перезаряжать разделы на винчестер, голый и пустой, как гильза, предприятие для меня такое же поучительное, как и аннотация потом войны обстоятельствам, ведь они теперь знают, что ты вооружен и очень опасен. Но это уже история. Я это к тому рассказываю, что меня местами зачастую просто пугает, когда мой компьютер вдруг непредсказуемо умнеет. Я хотел сказать о другом. Не знаю, как получается у других, только у меня временами поднимается давление при попытке доступными средствами добраться до странички Microsoft и увидеть у себя вожделенные три буковки com. Некий мрачный остряк на превосходном английском вообще мимоходом посоветовал, чтобы получить доступ к международной сети, выехать за границу. Я это к тому, что если достаточно долго пялиться в серый мерцающий дисплей, в сознании всплывут слышанные прежде слова с русским акцентом, сказанные вполне открыто, что в настоящее время предстоит без промедления любыми силами забить виртуальный мир сети «приоритетным» языком – «чтобы не потерять, что еще имеем». Правильно ли я понял, что кто-то уже раньше решил, что мне подошло бы лучше, его язык или какой-то другой? Хорошо, когда время скучать за чужим компьютером есть, а если его нет?
Но тот несчастный сервер можно даже оставить в покое, тем более что ему оттого явно ни жарко, ни холодно. Если кто-то предложит, умерив недоверчивость, заняться более приятными делами, то он будет только прав. Я сколько ни размышлял, для чего вообще эта глобальная сеть и какие такие перспективы ей предстоит передо мной распахнуть, так ни к чему и не пришел. Вот где-то говорили, она нужна сегодня как неисчерпаемое хранилище идей и новых мыслей. У меня своих полно, зачем мне чьи-то еще.
Скажем, вы студент университета, вы что-то любите, а что-то нет. Это бывает, но кое-кто из преподавателей прочит вам особенное будущее, но вы и сами уже все знаете, вы никого не слушаете, на вас возлегла печать небес и того самого будущего, с предельным тщанием вы заканчиваете собственную книгу. Потом редактируете и пробуете открыть ее свету. Обычное дело. Потом как бы по инерции несколько лет с тем же тщанием вновь редактируете и несколько лет с тем же тщанием полученный результат пробуете пробить в печать. Вы совершенно спокойны, вы знали, на что шли. На вас не держится пыль и вода, вашей выдержке, невозмутимости и хладнокровию позавидует глушитель пистолета. Вам то и дело кажется, что у вас есть свое право быть услышанным – и у вас его больше, чем у других. Вы думаете, что книга имеет свое право жить. Она стоит того. В конце концов вы закусываете удила. Потом в таком виде пробуете собрать нужную пачку долларов по лесам и льдам либо в конце превращаетесь в вырожденную материю. Наверняка сегодня пробовали многие.
Ну вот если так рассудить – трезво и здраво, не прыгая в крайности, куда бы вы с прижатой к груди книжкой обратили бы свой лишенный тепла взор, кисло и без всякого удовольствия? Вам трудно позавидовать.