Закатная песнь. Первый роман из трилогии «Шотландская тетрадь». Льюис Грассик Гиббон
именно в этот час взобраться на холм. Потому что, пробираясь через заросли дрока, он, Джон Гатри, вдруг услышал, как выстрел расколол утро, тёмное, железное, и Джон Гатри застыл, ошеломлённый, разве Блавири – не его ферма, и не он здесь арендатор? И гнев охватил его, и неспешная прогулка его на этом закончилась. Резвее зайца он бросился вверх по склону холма, между кустами мёртвого дрока, и выскочил к озеру, окаймленному травой и холодному под покровом зимнего утра, с вившейся над ним полоской диких гусей, летевших на восток, к морю. Все они летели на восток, взмахивая воронеными крыльями под небом цвета голубой стали, и только один зарыскал, занырял и стал бить воздух воронеными пальцами перьев, и Джон Гатри увидел, что перья сыпятся с гуся, потом тот испустил дикий крик, как младенец, задыхающийся ночью под одеялами, и обрушился рядом с озером, меньше чем в десяти ярдах52 от того места, где стоял мужчина с ружьём.
И Джон Гатри осторожно зашагал по траве к этому парню в щегольских гетрах и с красным лицом, кто он вообще был такой, что стоял тут, как хозяин, на земле Гатри? Тот слегка подскочил, услышав шаги приближавшегося Гатри, затем издал смущенный смешок откуда-то из глубины своей дурацкой физиономии, но Джон Гатри не засмеялся. Вместо этого он прошептал, тихо, Значит, приятель, ты тут стреляешь, и парень сказал Ну, навроде того. И Джон Гатри сказал Стало быть, ты, вроде как, браконьер? и парень сказал Нет, не стало быть. Я Мэйтленд, старшина артели в Мейнсе, и Джон Гатри прошипел Ты можешь быть хоть Архангелом Гавриилом, но ты не будешь стрелять на МОЕЙ земле, слышишь ты?
Стоячие Камни возвышались над этими двумя, испещрённые ветвистым узором разноцветных прожилок, с краями, побелёнными снегом, и ветер напускал такой холод, что плевок замерз бы, не успев долететь до земли, а они стояли и злобно таращились друг на друга. Потом Мэйтленд пробормотал Эллисон из Мейнса разберется и ретировался так поспешно, будто боялся, что его нагонит пинок под зад. И Джон Гатри вполне мог, аккурат в серединку его модных штанов, влепить доброго пинка, однако он благоразумно сдержался, потому что гусь так и лежал у края озера, дергаясь, и струйка крови вытекала из его клюва; и гусь смотрел на Джона Гатри с ужасом в сиренево-серых глазах, а тот ждал, опять же благоразумно, пока Мэйтленд скроется из виду, и потом свернул птице шею и отнес в Блавири. И он рассказал всем о встрече с Мэйтлендом, и если когда-нибудь они услышат хоть один выстрел на его земле, то должны сейчас же бежать к нему и обо всем рассказать, уж он разберётся с чертовым браконьером – будь это иудей, язычник53 или сам Принц Уэльский.
Так состоялось первое знакомство отца со Стоячими Камнями, он их не любил, потому что как-то раз весной, вечером, отпахав целый день в поле, и, видимо, слегка устав, отправился он побродить по холму до озера и наткнулся там на Крис, лежавшую в летний зной на земле, так же, как она лежала сейчас. Несмотря на усталось,
10 ярдов – чуть более 9 метров.
Джон Гатри использует оборот из послания апостола Павла к Галатам, 3:28 – «нет уже Иудея, нет язычника;…»