Первый в списке на похищение. Валерий Поволяев
по себе губы. Прижал к ним ладонь – губы не слушались, прыгали под ладонью, в горле было горько, сыро.
В столе у него лежало успокоительное лекарство – яркая целлофанированная коробочка, в которую была запрятана какая-то австрийская пакость, что, говорят, здорово приводит в чувство, совершенно отрубает нервную систему, и самый злобный бык, проглотивший полпилюли, превращается в смиренную коровенку, равнодушно взирающую на ненавистную красную тряпку. Вслепую поискал лекарство в столе, откупорил, поспешно проглотил таблетку – двойную, «бычью» дозу. Губы продолжали трястись. Похоже, хваленое заморское лекарство на него не действовало.
Он снова потянулся к телефону и опять остановил себя: никто из генералов ему не поможет, а загубить Костика он загубит. И себя загубит, вот ведь как. Белозерцев всхлипнул. Ощупал пальцами губы: слушаются или нет? Нет.
Затем он все-таки решился, набрал прямой номер Зверева, с силой притиснулся грудью к столу, беря себя в руки – надо было постараться, чтобы голос его звучал как можно спокойнее, может быть, даже весело, беззаботно.
– Привет, старая коряга, – сказал он, услышав в трубке знакомое «кхе-кхе»: генерал Зверев никогда не произносил слово «алло», он кхекал в трубку, полагая, что этого вполне достаточно для начала общения.
– Твое счастье, что я в хорошем настроении, – сказал генерал, – не то я бы показал тебе корягу. Да тем более – старую. Ты что ли, Слав?
– С утра был я.
– Любимая формула преуспевающих партийных работников: «С утра был я». А с обеда что, уже не «я»? И с ужина не «я»?
– С обеда уже не «я». Даже раньше не «я», а сразу после завтрака.
– Выкладывай по порядку. Что случилось?
– У меня украли Костика. Сына…
– Что-о? Как это произошло? И когда?
– Пока не знаю. Минут через двадцать, думаю, получу все сведения: кто, как, что, зачем?..
– Похитители звонили?
Белозерцев замялся нa несколько мгновений, потом ответил:
– Минут десять назад.
– Сколько требуют откупного?
– Пятьсот тысяч…
– Долларов?
– На этот вопрос я даже не буду отвечать.
– Не надо. И так все понятно. М-да! Так-так-так… – Зверев изобразил какой-то марш, отстучал его пальцами на столе – слышимость была отличная, Белозерцев слышал генерала так, будто он находился совсем рядом, в этом же кабинете. – Так-так-так… Голос звонившего был знакомый или незнакомый?
– Если бы был знакомый, я бы тебе сразу сказал. Нет, среди моих знакомых людей с такими мерзкими голосами не существует.
– Что собираешься делать?
– Вот об этом я бы хотел с тобой посоветоваться. Дай совет.
– Если подключать нас, то может получиться и так и этак. Пятьдесят процентов из ста – с сыном можешь попрощаться.
Белозерцев услышав это от боевого милицейского генерала, еще раз расслабил узел галстука – слишком давит «селедка» на горло.