Пути к итогу. Роман без отрыва от пьесы «Под тенью мечей…». М. Горбачев-(Ростовский)
сотоварищам» с целью перераспределения между «сотоварищами» же нажитого. Да чтобы не засвечиваться ренегатством перед выжившими (пока…) истинными коммунистами. А с течением времени, когда последних таки изжили, выпинаться перед «сотоварищами» и «наезжать» на них за общепринятые в кругу «шариковых» деяния стало как-то глупо. И пришлось «искать консенсус» и договариваться, как разделить вотчины для «княжения» и узаконить свою «частную социалистическую собственность».
Так вот и пришли мы к развалу Союза, в котором перевелись коммунисты по зову сердца и неравнодушные, а восторжествовали чиновно-парт-бюрократические ренегаты мещанско-мелкобуржуазной окраски. И ныне имеем – то, что имеем. И они имеют нас.
И почему бы мне не сидеть здесь до конца дней моих, если при мне, зрячем, белое декретно объявляют черным и наоборот?! Я не желаю пролития ничьей крови и, действительно, становлюсь безумным, если меня вынуждают быть глупым мотыльком, бьющимся о стекло с предупреждениями о беде, которым никто не хочет верить…
Вот молодец! Дорвался до ушей? А кому, к чертям собачьим, красноречие-то твое здесь нужно? На площади, поди, слабо? Привыкли по кухням-то, в междусобойчиках?
Воистину, каким же надо обладать терпением, чтобы, не перебивая, выслушать такую «трибунную» речь да еще стараться отфильтровать смысл от возможного психоза. У доктора Моткульского это прекрасно получилось.
– Зря вы так, Мурат Георгиевич. Ей-богу, зря… Надо ли так нервничать, когда изменить ситуацию – не в ваших силах. Вот они где лежат, корни очень многих болезней! Только был бы толчок – и пошло-поехало: дистонийка, гипертонийка, всякие инсульты-ишемии…
Да не дай Бог! Беречь себя нужно! Давайте-ка давление померим…
– Да, тут согласен с вами полностью, подраспустился я. Но как раз из-за того, что приспособленец-то из меня неважнецкий. И лишь полным отстранением от реальности смог вернуть себе хоть какой-то вкус к жизни. Но не смогу, как еще вчера, рыдать на улице, подавая милостыню старушке – одно лицо с бабушкой моей. Не почернеет в глазах у меня, когда померещится наяву мать, распродающая на уличном морозе что-то из очень дорогого, семейного, с рыночной оценкой в три копейки. У меня, доктор, душу украли, так что у вас я тут не по профилю. Не может болеть то, чего нет. Какой из меня душевнобольной?!..
– Голубчик мой, но вы же и так знаете, что никто здесь вас таковым и не считает. Вы могли уже убедиться, что здесь встретишь людей самых разных. И, к тому же, профиль наш весьма широк, специалисты – самые лучшие в городе, цены весьма умеренные. А нервы и у здоровых требуют ухода и профилактики…
– О, это я очень хорошо усвоил еще на собеседовании у вашего начальника, Алексея Васильевича, кажется… Альтернативой моему пребыванию здесь могло быть лишь перемещение в Ковалевку, где условия обитания, по его же словам, несравненно хуже, и шансов на освобождение,