История одиночества. Джон Бойн
мне миссис Бирн, а не то… Кто бы говорил, я-то на этой работе на восемь лет дольше ее.
– Да, ты рассказывала. – Я доел бутерброд и принялся за второй. – Посидишь с нами, Джонас?
Он покачал головой и прошел в кухню:
– Я просто хотел попить.
– Как учеба?
– Хорошо. – Джонас заглянул в холодильник и недовольно сморщился.
– Вечно уткнется в книгу, – сказала Ханна. – Такие мозги надо на что-то тратить.
– Ты уже решил, кем хочешь стать? – спросил я.
Племянник что-то пробурчал, но я не расслышал. Наверное, какую-нибудь дерзость.
– Этот парень будет, кем захочет. – Ханна не отрывала глаз от Джорджа У. Буша, произносившего инаугурационную речь.
– Я точно не знаю. – Джонас вернулся в гостиную и скользнул взглядом по телевизору. – Филологическое образование ни к чему не готовит, но как раз филология меня интересует.
– По моим стопам не пойдешь, нет? – спросил я.
Джонас потряс головой и, слегка покраснев, незло рассмеялся:
– Вряд ли, дядя Одран. Уж извините.
– Еще неизвестно, как у тебя все сложится, – сказала Ханна. – А вот дядя твой сотворил себе благородную жизнь.
– Я знаю, – ответил Джонас. – Я не хотел…
– Я просто пошутил, – пресек я извинения. – Тебе всего шестнадцать. Наверное, в наше время всякий шестнадцатилетний юноша, выбравший мое поприще, напрашивается, чтобы друзья его съели живьем.
Джонас посмотрел мне в глаза:
– Вовсе не поэтому.
– Ты знаешь, что в газете напечатали его статью? – спросила Ханна.
– Ну, мам! – Джонас бочком двинулся к двери.
– Что-что? – удивился я.
– Статью, – повторила сестра. – В «Санди трибьюн».
– Вот как? – нахмурился я. – И на какую тему?
– Да это не статья. – Джонас залился румянцем. – Рассказ. В общем, чепуха.
– Что значит – чепуха? – вытаращилась Ханна. – В кои-то веки наше имя появилось в газете.
– Значит, рассказ? – Я отставил тарелку и повернулся к племяннику: – Литературное произведение?
Джонас кивнул, избегая моего взгляда.
– И когда напечатали?
– Пару недель назад.
– Что ж ты не позвонил? Я бы хотел прочесть. Все равно молодец. Стало быть, рассказ. Та к ты этим хочешь заниматься? Писательством?
Джонас пожал плечами; казалось, он смешался не меньше, чем от моей необдуманной реплики на поминках. Чтобы еще больше его не смущать, я отвернулся к телевизору.
– Ну что ж, удачи, – сказал я. – Это великая цель.
Джонас вышел из комнаты, а я усмехнулся и взглянул на сестру, углубившуюся в программу передач.
– Надо же, писатель.
Ответ меня слегка озадачил:
– От Брау-Хед до Банбас-Краун[4] пешком далеко. – Потом сестра отложила журнал и уставилась на меня, словно впервые видела. – Ты так и не рассказал, что случилось с мистером Флинном.
– С кем? – Я порылся в памяти, но не отыскал в ней никаких Флиннов.
Ханна тряхнула головой – мол, неважно
Брау-Хед – самая южная точка Ирландии, а Банбас-Краун – самая ее северная.