Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016. Коллектив авторов

      Две белые кофточки с юбкою узкой –

      что надо еще мне теперь для души?

      Ну, может быть, память с её перегрузкой,

      да, может, скамейка, где спят алкаши.

      На этой скамейке, о Боже, о Боже,

      как долго нам грезился счастья обвал!

      Какие жары и морозы по коже

      ходили, когда ты меня целовал.

      Мы просто расстались. А, может, не просто,

      а, может быть, чья-то слепая рука

      водила судьбой, отдирала коросту

      с бескостного, злого её языка.

      И стало греховным, что было безгрешно.

      Но время прошло. И утихла родня.

      И вот я стою у скамейки, и нежно

      сам пух с тополей облетает меня…

      У розы засохшей на счастье такие права,

      которые свежая роза давно позабыла,

      такие права, что возможно спустя рукава

      валять дурака

      или брать его с жара и пыла,

      последнее счастье –

      какой это праведный сон,

      какое свеченье,

      какое во сне бормотанье…

      О Господи, дай мне поверить,

      что нету времен,

      что роза не знает

      ни вечности

      ни увяданья.

      Поздней страсти застенчивы тени,

      но желаний бесстыден угар –

      на земле не случался смиренней

      и счастливее этот пожар.

      Были юбки разбросаны смело

      и цвели на полу, как цветы,

      и почти обнаженное тело

      не стыдилось своей наготы.

      И в ночи фиолетово-серой

      в деревянно-медовом дому

      было больше неверья, чем веры,

      что не сгинет, не канет во тьму

      эта ночь, этот жар, этот лепет

      и короткий, и сбивчивый сон,

      этот холод, дошедший, как трепет,

      из каких-то библейских времен.

      Были жесткие звезды неярки

      под присмотром невидящих глаз.

      И писала нам жизнь без помарки

      в первый раз.

      Мир- под копирку, завернут в копирку,

      в памяти – только пустые азы

      или уменье тяжелую дырку

      нежно заштопать крылом стрекозы.

      Выбор богат, но невыбор – богаче.

      Время постыло, но вечность простила

      то, что гляжу я влюблено, незряче

      на фронтовое затишье из тыла.

      …Мой лебединый, мой сладостный

      мальчик!

      Пусть наше время давно улетело,

      я – восьмиклассница, как же

      иначе

      мне объяснить твое жаркое тело!?

      Дело не в том, но не в том и безделье,

      Что из былого – могилы и дети

      нас окликают, а все, чем владели,

      плавает где-то, почти в Интернете.

      Мир не поймал в свои глупые сети,

      но и не сдался без