Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2016. Коллектив авторов

      И кофе вблизи Люксембургского сада

      у рыжей и алой листвы на виду

      запомнится странной рифмовкой с «де Сада»

      и тем, что мы не были в этом саду.

      и тем, что летела листва, умирая –

      в щемящий пунктир превращалась черта,

      и осень, как будто преддверие рая,

      для нас распахнула свои ворота.

      Ты говоришь: не плачь, еще не время,

      еще не время, – говоришь, – не плачь…

      Но желтый лист тебя целует в темя,

      целует, как Иуда, как палач.

      Раскрыла осень подлые объятья,

      и мы одни – среди летящих стрел.

      …Я крашу рот и поправляю платье,

      чтоб на меня и ты без слез смотрел.

      В предпоследнем целованьи

      на больничной простыне

      столько боли, то есть, – знанья

      о тебе и обо мне.

      И покуда губы – в губы,

      и пока душа – в душе,

      я молчу о том, как любы

      дни, прошедшие уже…

      Нет ни страсти, ни влеченья

      в легкой старческой руке,

      но уходит в ночь свеченье

      и не гаснет вдалеке.

      А о том, что там, за знаньем, –

      за последним целованьем

      на исходе немоты –

      знаем только я и ты…

      Со Старой Планины здесь облака стекают,

      чтоб ночь нарисовать – не хватит и чернил,

      здесь ласточки живут и ящерки – витают,

      и мне Господь здесь жить определил.

      Он все забрал. А мне оставил – это

      преддверие своих немыслимых высот,

      и розовый апрель, и огненное лето,

      и старость, то есть страсть октябрьских красот.

      Придет январь. И синь его сквозная

      мне вилами напишет на воде,

      что есть любовь. Но я ее узнаю.

      …Здесь близок Бог, как никогда, нигде.

      В синий отблеск фиолета

      желтое – сквозимо.

      Ожидаю бабье лето

      и мужскую зиму.

      Ожидаю, что откатят

      прошлые разоры.

      Что опять затянут в кратер

      огненные взоры.

      И поселиться большая

      в сердце голубица.

      И за это обещаю –

      плакать и молиться.

      Я хочу на прощание выпить вина

      и не дать обещанья.

      Я сюда не вернусь, я плохая жена,

      я влюбилась в прощанья.

      Но покуда не скрылись глаза за горой,

      и покуда гора не пришла к Магомету,

      поцелуй меня в этой прохладе сырой

      сине-красного лета.

      Я навеки запомню и этот пейзаж,

      и дрожанье, горенье,

      и