Первая любовь. Юрий Теплов
он был сволочью. Но умел найти слова, после которых мужские разборки исключались.
– Понимаю, что сволочь, – проговорил он, наткнувшись на наше молчание. – Данил! Хочешь, я не стану с ней встречаться?.. Но и тебе не обломится, понимаешь! Она уже на мне зациклилась… Чего молчишь?
– Чего там, любитесь, – буркнул Даня.
– А у нас на лугах клевером пахнет, – сказал он однажды.
Мы топтали в тот день полынный косогор, катали руками свою 57-миллиметровую пушку и падали на траву в короткие перерывы.
– А у нас хариус в реке водится, – сказал он в другой раз, когда мы переходили вброд разлившуюся после ливня Узу.
И я отлично представлял бурзянскую деревушку, прилепившуюся к крутому берегу реки Белой, где Даниял прожил свои девятнадцать лет. Сразу за рекой гористый перелесок. Там наверху и водились в быстрой речушке хариусы…
В увольнение он больше не записывался. И Ольгу не упоминал.
Внизу дремал маловодный Урал. Луна перебросила через него узкий светящийся мостик, и он пришелся как раз в рыбачью лодку, заякоренную на середине реки.
Мы сидели на поваленном дереве: Сергей с Ольгой и я. Пили из общего стакана портвейн и ели Ольгины пирожки.
– Эх, Антилопа, ты даже не знаешь, где живут синие зайцы? – Сергей называл ее Антилопой, и ей, похоже, это нравилось.
– Вот окончим училище, – продолжил он, – и мы с Ленчиком (со мной, значит) поедем туда. Там тайга и сопки. И синие зайцы.
Откуда он взял синих зайцев, я понятия не имел. Еще Лидухе пудрил ими мозги. И Ольге пудрит. Ей плевать на зайцев, но поехать с Серегой она бы не отказалась. На край света рванула бы. Но он не торопился приглашать ее с собой.
Я же мысленно говорил ей: «Дура глазастая! Не разглядела Даньку! Про синих зайцев он, конечно, не может, зато увез бы тебя туда, где они водятся».
У Сереги увольнение было до утра. Я знал, что ночь они проведут в кустах, из Ольгиной сумки призывно выглядывали одеяло и еще одна бутылка портвейна.
Я был третьим лишним. Мне пора было сматываться, что я и сделал.
Роща выглядела не из мира сего. Лунный свет просеивался сквозь тонкие березовые стволы и начавшие облетать вершины. Белые стволы отливали желтизной. Даже траву будто припудрило бронзой. Это была наша последняя училищная осень.
Я шел и вспоминал другую рощу и другой сентябрь. Свой первый отпускной сентябрь, в котором были Дина и я.
– Где же я буду учиться? – спрашивала она.
– Заочно.
– А где мы будем жить?
– Найдем, где жить.
– Нет-нет, Леня. Два года. Сначала сам посмотри. И сопки, и тайгу. И даже синих зайцев. Я видела синих кур. А зайцев твой Сергей выдумал… Ну, что ты?.. Ведь всего два года!..
Выпускники
Поступали мы в трехгодичное училище. Но вскоре срок обучения сократили на год, чему мы возрадовались, как подарку судьбы. Что такое два года?.. В училище они пролетели, как зенитный снаряд, пущенный по конусу-мишени.