Хафиз и султан. Самид Агаев

      – Султан не выдвинул встречных требований, он просто выслушал меня, а затем мне дали знать, что аудиенция закончилась.

      После долгой паузы атабек спросил.

      – Что сейчас там происходит?

      – Горожане под руководством семьи Туграи держали оборону в течение семи дней. Сейчас Табриз в руках хорезмийцев.

      – Значит, и моя жена тоже.

      – Насколько я знаю, хорезмшах позволил ей беспрепятственно покинуть город и удалиться в Хой.

      – Какое благородство, – злобно произнес Узбек.

      Мустауфи опустил глаза долу. О слухах, бродивших по Табризу, касательно сватовства жены атабека к хорезмшаху он благоразумно решил промолчать.

      – У нее был выбор, – продолжал атабек, – ехать со мной или оставаться в городе. Ей надо было ехать вместе с моим гаремом. Но разве может дочь султана послушаться сына наложницы? Она сделала это специально, чтобы бросить тень позора на мое имя.

      Узбек сделал знак кравчему, тот, подойдя, наполнил кубок из черненого серебра. Атабек выпил вино, отер рукавом шелковой рубахи рот и приказал:

      – Напиши письма и отправь мамлюкам моего отца; Айтогмышу, Оглымышу, Йавашу, Чагану, Гекча, Ай-аба и Менгли. Пусть они прибудут ко мне на службу, каждый со своим войском, ведь они должны мне подчиниться, не так ли? Если хорезмшах не принял мира, значит, получит войну, отправьте также письмо грузинскому царю с предложением о союзе против хорезмшаха.

      – Ты хочешь, атабек, заключить союз с христианином против мусульманина?

      – Почему нет, чем я хуже своего брата, ведь я не жениться собираюсь на грузинке в отличие от Абу-Бакра. Или ты считаешь, что я ошибаюсь?

      – Нет, повелитель, ты абсолютно прав.

      – Отправьте приказ наместнику Гянджи, пусть готовит город к обороне.

      – У меня есть сведения, – осторожно заговорил мустауфи, – что раис города вступил в переписку с Ур-Ханом, эмиром хорезмшаха. Он готов сдать Гянджу с условием, что его оставят в должности и не тронут его богатства.

      – Так что же вы медлите? – взорвался Узбек. – Арестуйте его, отнимите богатство. Ведь это я позволил ему нажить его.