Найти чемпиона. Ирина Мясникова
так как Вовка в это время за казенный счет подъедается. Но ведь она и на сборы к нему с котлетами приезжает, потому что ничего нет для ребенка лучше маминых котлет!
Плюс ко всему Вовку ведь еще и обуть-одеть необходимо. Он, сколько себя помнил, рос как на дрожжах. Недавно вот только остановился. Ясное дело, что кое-какие шмотки он себе с соревнований привозил, но этого все равно мало.
Сейчас, в самом разгаре перестройки маме, похоже, и вовсе невмоготу стало. В проектном институте, где она всю жизнь проработала, стали зарплату задерживать, да и зарплата эта моментально в пыль превращается. А тут еще Вовка по весне в Неве на пути к каналу перевернулся, почки застудил, и пришлось даже в больнице поваляться. Мама чуть с ума не сошла, все свои сбережения на черный день с Вовкиных иностранных подарков припасенные, на лекарства для него ухнула. Лекарств-то в больнице нет никаких. В результате денег в семье и вовсе не осталось. Посему пора Вовке Чернышеву вылезать из коротких штанишек и становиться мужчиной.
– Все, сынок, не могу больше, мочи моей нет, но ты уж там поговори в федерации вашей. Может, тебе деньжат каких, как чемпиону подкинут?
После этих материнских слов Вовке стало нестерпимо стыдно, и он бегом помчался в федерацию, где ему посочувствовали, развели руками и сказали, что ничем помочь не могут, сами бедствуют. Разве что поспособствуют, чтоб в университете ему талоны на бесплатное питание, как малоимущему, выдали. При этих словах Вовку бросило в жар, и он твердо решил уйти из спорта. А талоны эти пусть они себе в то самое место засунут вместе с его чемпионскими медалями, грамотами и кубками.
Конечно, самое тяжелое было – объявить о своем решении Михалычу, но Вовка понадеялся, что тренер его поймет. Однако, похоже, не понял. Вон как разорался. Вовка тяжело вздохнул и поплелся в раздевалку собирать вещи. Барахла набралось много. Когда он с тяжелым сердцем тащил все это через парк к автобусной остановке, его догнал Михалыч.
– Давай присядем. – Тренер кивнул в сторону скамейки.
Вовка вздохнул и сел на лавочку.
– Что, матери совсем тяжко? – спросил Михалыч, усаживаясь рядом.
– Матери тяжело, а мне, Иван Михалыч, очень стыдно. Понимаю, что вас подвожу, но не могу больше. Я ж мужик как-никак. Договорился уже, летом на шабашку поеду, а сейчас на хлебозавод в ночную смену устроился.
– А если я тебе тренерство в федерации выбью? Будешь мелюзгу тренировать, ну и сам в форме останешься.
Вовка понял, что Михалыч готов ему своих малышей отдать и лишиться при этом части собственных доходов. Эх, хороший он все-таки человек!
– Спасибо, Иван Михалыч, но я же все понимаю. Вы б мне еще денег сейчас из собственного кармана выдали. Спасибо, я сам. Я вот даже в газете, как чемпион пропечатан, так что надо соответствовать. Ведь чемпион должен быть чемпионом во всем. Что это за чемпион такой, который у матери на шее сидит?
– Как знаешь, но и меня пойми, нечасто от тренера чемпионы