О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения. Отсутствует
Зимою мы редко оставляли уединенное наше жилище, и, если бывали в обществе, то это для того, чтобы не совсем потерять небольшое наше знакомство. Мы встречали день и провожали ночь в одиночестве…. Одиночество! Знаете ли вы его? Не правда ли, что от этого слова как бы навевает унынием, тоскою, кручиною? Но весною и летом мы гуляли по берегу Упы, катались в маленькой лодке, удили рыбу, или бродили без плана, без цели по окрестностям Новоголландии, имеющей довольно открытые виды. Такие однообразные, монотонные прогулки, не оставившие ни какого впечатления, еще менее приятных воспоминаний, были, так сказать, предисловием к прогулкам, несравненно продолжительнейшим….
Так прошли семь лет. В этот промежуток времени иногда навещали нас два наши искренние приятеля, жившие в других частях города, с которыми мы намерены познакомить и вас, читатель наш благосклонный.
Один из них Тульский старожил, оригинальный человек во всех отношениях, давно оставивши гражданскую службу, принадлежал к тем немногим людям, которые смотрят на вещи со всевозможным беспристрастием и изумляющею проницательностью, и которые основывают свои мнения на собственном убеждении, а не прислушиваются к чужому мнению, не крадут чужих идей из книг, не берут чужого ума на прокат. Тульский старожил имел душу постоянно настроенную к нежнейшим ощущениям, к благороднейшим побуждениям сердца, к благотворительности…. Вечный враг предрассудков, сплетен, злословий, он всегда двусмысленно улыбался, когда, бывало, зайдет речь о тех, которые смотрят овцой, а кусаются волком. Патриотизм его доходил до восторженности, до фанатизма, но любя свое отечество, он, однако, не хвалил того, что у нас еще дурно, или что заслуживаете порицание. Он имел мягкий, кроткий, уступчивый характер, и часто говаривал, что все это со временем изменится, когда люди заметят собственные свои странности и заблуждения. «Если вы хотите жить в обществе, так, чтобы вас уважали, продолжал он, то уклоняйтесь пересудов и, главное, будьте терпеливы. В противном случае вы накличете на себя врагов, иногда опасных». – На эту Философскую выходку возражал Мардарий, другой наш приятель, называя в шутку Тульского старожила дедушкою Аристархом.
– Дедушка Аристарх, говорил молодой ветреник, да если меня забрызгают грязью клеветы или толкнут в болото сплетен, не прикажете ли мне сказать им за это спасибо?
– Оставь их в жертву собственной глупости и удались: это будет для тебя полезнее. Поверь мне, что подобные люди не достойны нашего негодования.
– Эх, дедушка Аристарх, с вашей философией не дальше уедешь вот этого высокого порога, через который надобно лазить, а не ходить, возражал ветреник, указывая на остаток старинного плотничества.
– Ну, так живи, как знаешь, друг мой. Только предсказываю тебе, что ты всегда будешь игралищем заблуждения и раб собственных страстей, говорил старик, смотрев на Мардария с видом человека, искренно желающего добра своему ближнему.
– Резонерство,