Вид с дешевых мест (сборник). Нил Гейман
первым делом задал вопрос (и совершенно разумный), с какой стати в детской книжке героем оказался папа? Разве все эти удивительные приключения не должны были случиться с его сыном, который и есть рассказчик? Иными словами, мне предстояло серьезно подумать, годится ли взрослый протагонист для такого рода детской литературы.
Никакого рационального ответа у меня не было – главным образом потому, что эту книгу я написал и даже задумал просто так, безо всяких рациональных причин. Это просто была история про папу, который вышел за молоком, потом вернулся с опозданием и поведал о своих поразительных приключениях детям, которые ему не поверили и даже не особенно впечатлились. Называлось все это «Но молоко, к счастью…». В сущности, я даже не могу сказать, что создал эту историю сам – рационально или нет: я ее просто описал, как будто нашел на дороге и понял, что ее надо как-то зафиксировать для мира. Изменить ее у меня все равно бы не вышло – она была такая, какая была.
Так что героем остается папа, и он же возвращается с молоком.
Третья книга – та, что вдохновила название этой речи. Она же – главная причина, по которой я продолжаю задаваться этим вопросом.
Ее рабочее название – «Океан Летти Хемпсток»[25]. Она почти целиком написана с точки зрения семилетнего мальчика. В ней есть магия – три странные, научно-фантастические ведьмы, живущие в старинном фермерском доме в конце того же переулка, что и главный герой. Персонажи в ней необычные, черно-белые, включая и самое абсолютно злое существо, какое я только создавал со времен Другой Мамы из «Коралины». Еще в ней есть ощущение чуда и странность. Книга вышла длиной всего в пятьдесят четыре тысячи слов – коротковато для взрослой, но идеально, как годами считалось, для детской. В ней есть все, что бы мне понравилось в детстве.
Я не думаю, что она для детей… Но не вполне в этом уверен.
Это книга о детской беспомощности. О принципиальной непостижимости взрослого мира. В ней случаются плохие вещи: все-таки сюжет начинается с самоубийства. Я писал ее для себя: чтобы попытаться возродить свое детство и показать его жене, чтобы пробудить мир, который спал мертвым сном вот уже больше сорока лет. Местом действия я сделал дом, в котором вырос, а протагонистом вывел почти что самого себя. Родители были похожи на моих родителей, сестра – на мою сестру. Я даже извинился перед своей самой маленькой сестрой за то, что ее в этой вымышленной версии событий еще попросту не существовало.
В процессе работы я все время царапал для себя какие-то заметки на клочках бумаги и на полях, чтобы самому понять, пишу я книгу для детей или для взрослых. Это все равно не изменило бы природу книги, но все же могло повлиять на то, что с ней делать по окончании: кто будет первым ее публиковать и как. Заметки были вроде таких: «Во взрослой книге вполне можно оставить эти скучные куски» или «Если книга детская, вряд ли можно будет оставить сцену, как папа топит его в ванне… или можно?»
Потом я добрался до конца книги и понял, что по-прежнему
Издано под названием «Океан в конце дороги».