Вид с дешевых мест (сборник). Нил Гейман
однажды мне не довелось лететь с ней одним самолетом в Америку. Наш самолет сняли с рейса: за несколько минут до взлета у него отвалилась дверь. Следующего пришлось дожидаться много часов. Диана восприняла это как совершенно обычное дело для путешествий. Нет, правда, а что такого? В самолетах с Дианой на борту отваливаются двери. Под пароходами (с ней же) всплывают со дна морского затонувшие острова. Автомобили просто выходят из строя безо всяких на то причин. Поезда с Дианой приезжают в такие места, куда они ни разу еще не добирались и, строго говоря, добраться не могли.
Ну ладно, ладно, она действительно была ведьмой. Хранительницей котла, бурлящего идеями и историями. Она всегда делала вид, будто истории, написанные ею так складно и так мудро, произошли на самом деле, а ей только и оставалось, что поспевать записывать. Но в одном эссе из этого сборника, моем любимом, Диана рассказывает о том, как в действительности она писала свои книги, и показывает, какое невероятное мастерство и любовь вложены в каждую из них.
У Дианы была семья. Не будь у нее семьи, Диана не писала бы книг. Ее очень любили – и ее было за что любить.
На страницах этого сборника перед нами предстает опытная и одаренная мастерица, размышляющая о своей жизни, о своем ремесле и о том, из каких кирпичиков сложилась ее писательская карьера. Мы знакомимся с женщиной, которая соединила воспоминания об исключительно необычном детстве (впрочем, разве детство бывает обычным? Наверно, нет. Каждое детство исключительно, неповторимо и неправдоподобно, а Дианино просто оказалось неправдоподобнее многих), потрясающий ум, чувство языка и восприимчивость к историям, острое чутье на политику (на самых разных уровнях – личном, семейном, организационном, международном) и отличное образование (Диана отчасти была самоучкой, но, как вы узнаете из этой книги, ей довелось посещать лекции К. С. Льюиса и Дж. Р. Р. Толкина, хотя разобрать, о чем говорит Толкин, она всегда затруднялась[27]), – и вот, вооружившись всем перечисленным, она просто взяла и стала самой лучшей в своем поколении детской писательницей.
Я не понимаю, почему Диана так и осталась без наград и медалей, причитавшихся ей по заслугам, и для начала без Медали Карнеги (хотя среди претендентов на эту премию она дважды занимала второе место). Лет десять подряд она публиковала чуть ли не самые значительные из детских книг, выходивших в то время в Британии: «Ловушка для волшебников», «В собачьей шкуре», «Огонь и заклятие», цикл «Крестоманси»… все эти книги были важными вехами в истории детской литературы и просто должны были получить соответствующее признание – но почему-то этого не случилось. Читатели знали правду. Но они по большей части были слишком юны.
Подозреваю, что свою роль в неудачах с премиями сыграли три причины.
Во-первых, создавалось впечатление, что книги ей даются легко. Чересчур легко. Они казались абсолютно естественными, как выступления по-настоящему классных жонглеров или канатоходцев,
В эссе «Форма нарратива во „Властелине колец”» Диана Уинн Джонс вспоминает о Толкине: «Студенткой я пошла на курс его лекций по этому предмету [„Сюжет в литературе”] – ну, по крайней мере, я надеюсь, что предмет был именно этот, потому что Толкина было практически не слышно. Он явно терпеть не мог читать лекции и, подозреваю, в равной мере ненавидел делиться своими мыслями. Так или иначе, за две недели ему удалось сократить свою аудиторию, поначалу весьма приличную, до меня и еще четырех человек. Мы упорно держались – вопреки всем его усилиям. Но он над этим работал: когда у него складывалось впечатление, что мы все-таки его слышим, он отворачивался и адресовал свою дальнейшую речь классной доске».