Ускользающий мир. Марина Ефиминюк
шарм, но это не значит, что когда он вернется в первую параллель, то не раздавит напавших на него хранителей. Всех. По очереди.
Он от всей души надеялся, что Семья еще не успела устроить по нему поминки. Люк прекрасно помнил, как Рада, жена Оскара, Главы Семьи, три раза устраивала прощание с «вновь погибшим» паскудой Петром, и каждый раз бедолага возвращался в особняк в разгар веселья. Напивался со всеми и не понимал, по какому поводу скорбит Семья.
Люкка засунул руки в карманы. От хорошего настроя не осталось и следа. Голова гудела. Что за неудачная неделя!
Еще эта девчонка, дверь в квартиру которой единственная оказалась нараспашку, надоела, как зубная боль. Худосочная нервная мышка с мужским именем Евгения. Люк ненавидел невзрачных истеричных особ. Хотя, несмотря на сущий ад, в который она превратила его восстановление, возможно, именно она спасла ему жизнь. С ума сойти, девушка Евгения действительно решила, что он вампир! Идиотка, начитавшаяся глупых фантастических романов. Он слышал, что в Индустриальном мире, где люди умели лишь вырабатывать энергию, но не поглощать, половина населения зачитывалась безумными историями о несуществующих чудовищах, а другая половина писала о них.
Наверное, здесь бы хранителей назвали волшебниками, благородными и добрыми, следящими за порядком во всем их разделенном Городами мире.
От собственных мыслей Люкку скривило.
А как бы назвали его, превратившего свою способность дарить и отнимать жизнь в страшное оружие? Вероятно, ведуном, выбравшим черный путь. Звучало, по крайней мере, очень романтично.
Правда, нет никакой романтики в осознании, что хранители разнятся с ним лишь красивыми предлогами для подлых дел. Сущность-то одинаковая. Отличие лишь в том, что он, Люкка, не лгал ни себе, ни миру.
Наконец лифт остановился. Мужчина быстро спустился к выходу на улицу и нажал на кнопку кодового замка, тот неприятно запищал. Люк спокойно открыл дверь и сделал твердый шаг. Волосы обдуло ветром, желудок неприятно свело, и еще сильнее загудела голова.
…Остов его сгоревшего автомобиля убрали с дороги, и покореженные железные контуры очень удачно вписались в окружающий пейзаж. Накрапывал мелкий дождь, желтая умирающая трава, заваленная уже пожухлыми листьями, пропиталась осенней влагой. В его мире времена года были смещены относительно брата-близнеца. В первой параллели давно хозяйничала осень, в Индустриале она только-только давала о себе знать ночной прохладой. Он поежился от капель, попавших за шиворот и, осмотревшись, направился пешком к городу.
У Люка с детства легко получалось переходить из параллели в параллель. Возможно, потому что в его крови бурлило слишком много энергии и медальон-ловец он носил больше для отвода глаз. Многие попадали во вторую, Индустриальную, параллель только с помощью так называемых ворот. Способ, безусловно, удобный, но ненадежный – по дороге путешественники ухитрялись исчезать. Наверное, поэтому «ворота» запретили, официально они остались только в конторе хранителей. Люди месяцами