Роман Ангелины. Фантастический роман о фантастической любви. Сергей Филиппов (Серж Фил)
века эталоны красоты были таковы.
Но, я думаю, вы уже догадались, что эта пышная красавица не кто иная, как наша милая Ангелина. Но что-то в ней изменилось. Нет-нет, не внешность, с этим всё ясно, так и должно было быть, но взгляд её… Нет в нём былой шалости, нет и упрямства, но появилась усталость, и даже тени безнадёжности можно там заметить, когда она, вздыхая, вздымает свою шикарную грудь. Что же случилось с нею? Не разлюбила ли она своего несчастного поэта? Не жалеет ли, что, бросив всё, помчалась за ним сюда, за тридевять веков? Не льёт ли слёзы, кляня себя за это дерзкое решенье?
Здесь, конечно, мы могли бы отпустить в полёт свою фантазию и напридумывать массу интересных гипотез о невесёлом состоянии Ангелины. Но опять повторю, что я отнюдь не фантаст и даже не сочинитель, я лишь стараюсь записывать то, что вижу и то, что слышу. Подождём, а вдруг девушка сама нам всё разъяснит?!
Ангелина вновь взяла в руки золотую пластинку и равнодушно взглянула в неё:
– Ты осуждаешь меня, двойняшка? И поделом! Ах, как просто было решиться, каким лёгким всё представлялось! Я просто дура, самонадеянная и легкомысленная! Прав любимый, я – ребёнок! Конечно, телом я взросла – вон грудь какую отрастила! – но по уму и опыту – я дитя!
Близнецы-слезинки родились в уголках глаз и закачались на кончиках ресниц, словно раздумывая, скатиться ли им на щёчки или, повисев немного, испариться восвояси. Но раздумывать долго им не пришлось. Новые и многочисленные близнецы высыпали из глазок целой оравой и дружной гурьбою помчали по атласной коже, увлекая за собой и первую пару.
– Нет, плакать я не стану! Да если бы Роман меня сейчас увидел, он бы меня стал презирать! И правильно!
Ангелина решительно стёрла с личика солоноватые следы своей слабости и в её глазах появилась былое упрямство:
– Похныкала, девочка, и хватит! Давай-ка, вспоминай, что там судачила Ванда о средствах распознания в этом мире! А то я тут таращусь на всех мужиков, и они чёрт знает, что обо мне думают! Особенно тот патеси, приятель Бирона. Да и сам жрец глядит на меня так, словно замыслил какую-то пакость. Но ладно, об этом после, а сейчас мне нужно вспомнить всё-всё, что говорила колдунья. Она твердила мне, что я узнаю его по взгляду, по жестам, по делам, по биению сердца, по ритму дыхания. Правильно, всё так, но для этого мне придётся опять пялиться на мужиков. Вот незадача!
Но это девушка произнесла уже задорно, словно подстёгивая себя к решительным действиям, хотя в этом нужды теперь не было.
Ангелина решительно направилась к выходу из кельи, в которой она тут обитала, но вдруг вспомнила самое главное:
– Господи, да что ж я! Куда помчалась? Кто меня выпустит?! Я ведь совсем забыла, что я здесь лишь прислужница в храме, я – рабыня! И всё моё дело – это готовить пищу богу Нингирсу и относить её в храм. Да и на эту-то должность я попала лишь потому, что ещё невинна! – При этом слове Ангелина поморщилась, вспоминая, как её осматривала