Дети Владимировской набережной (сборник). Сергей Надькин
стал составлять воззванье к крестьянству.
– Как же, куда мы будем уходить – на юг, на север? А может, их задержать? Устроим засаду да постреляем. А потом уйдем! Надо вызывать подкрепление…, – шел в читальной избе, отведенной под волостной исполком, жаркий спор.
На дворе стояла светлая ночь. В двенадцатом часу ночи в исполком ворвался секретарь волисполкома Андрей Кунаков (он был в новых сапогах и при револьвере), громко крикнул:
– Ну что, дотянули резину, товарищи? Мы окружены.
– Давай, к оружию! – крикнул Тукачев.
Заседание бросилось к кладовке.
– Дверь заперта, товарищ, по-любому не открыть!
– Ломай, товарищ!
– Не ломается, лом нужен! Топор худой. На ладан дышит! – стоял крик у кладовки.
– Выходи, – сказано было от дверей.
Иван Тукачев вышел из сеней на крыльцо. Видит толпу людей.
– Что вам, товарищи, нужно? Почему так поздно, да еще с оружием?
Ему ответом с улицы:
– Товарищей теперь нет, а есть господа! Мы говорим: перешли на сторону белых. Предлагаю перейти вам!
– На сторону белых никогда не перейдем, не им, советской власти, этого делать! – ответил Иван Тукачев.
– А ну давай, бей! – крикнул вожак восставших, Белоусов.
Группа восставших набросилась на членов волостного ревкома, начала избивать. Вторая группа не позволяла это делать. Товарищ Лаврентиев пытался сесть на лошадь, уехать, получил в бок удар штыка. Потом цепь вооруженных винтовками и охотничьим оружием людей повела восставших на площадь.
– Освободите женщин, освободите! – кричал Иван Тукачев, требовал отпустить Марию Сергееву, Марию Романову и Дарью Данилову, двух работниц продовольственного отдела ВИКА и одну учительницу.
– Ладно, Романову освобождаем, а остальных под замок, – распорядился Константин Филин. – Господа, желающие записываться в ополчение, подходите к зданию управы, – объявил остававшимся в стороне крестьянам купец Филин. Вооруженным людям приказал: – Всех коммунаров и им сочувствующих лиц арестовать.
Арестованных отвели в тюрьму, затолкав прикладами в камеры. На улице у главной площади кулаки мобилизовали под ружье мужчин от сорока до пятидесяти лет.
– Будете караул нести в Толве и в других местах по волости, берите винтовки и охотничьи ружья. Кто в мировую войну на фронте был, шаг вперед! – слышался громкий голос Константина Филина, обращенный к строю мужиков.
– А куда вступаем-то мы, барин? – спрашивал кто посмелей из крестьян.
– В русско-английский добровольческий экспедиционный корпус, – ответили за Филина.
– Вон оно как. А куда экспедиция отправится?
– Сказано же здесь: по родным местам, коммунаров с советами уничтожать.
– А деньги давать будут за поимку?
– Золотом рассчитаемся, – обещал уже Филин.
– Ну, тогда идем, – ответили хором в строю. И ветераны фронтовики вышли, сделав вперед один шаг, как велено.
Скоро поймали красноармейца