В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле. Отсутствует
на стуле сидела, повизгивая, какая-либо сотрудница Института: желательно помоложе, посимпатичнее. Витя не оставался ночевать в палатке, а уезжал на своем мотоцикле домой, иногда с очаровательной дамой: «Я ее подбрасывал до станции».
По завершении работ, в Москве Витя первым делом организовал членов своей бригады на пропитие заработанных средств. На это мероприятие он пригласил девушек, с которыми мы познакомились в совхозе. Они были из ИГЕМа, института, расположенного рядом с нашим Институтом. Торжественный ужин состоялся в кафе, сохранившемся до сих пор на углу ул. Герцена (сейчас Большая Никитская улица), там, где кинотеатр Повторного фильма. Потом мы сидели на квартире у Андрея, лаборанта нашего Института, жившего неподалеку. На всех были одна или две бутылки дешевого вина, которых за разговорами нам хватило до утра.
Два последующих «колхоза» мы трудились тоже в Яхромском совхозе, но только располагались не на пойме, а наверху, на Клинско-Дмитровской гряде. В эти два раза бригадиром назначили меня. Состав бригад каждый раз был иным. Жили в большом бараке, где нам была отведена комната с трехэтажными нарами. На верхних нарах разместили вещи и выданное в Институте снаряжение: сапоги, телогрейки, лишние спальные мешки и вкладыши к ним. Под большим навесом на улице стояли длинный стол и лавки. На большой кирпичной печке было удобно готовить. В совхозе можно было дешево покупать молоко и мясо; картошку, капусту и другие овощи брали в поле. Дежурили на кухне по очереди.
На прополке.
В 1967 году я попал в совхоз довольно поздно, в конце-середине октября, после долгого полевого сезона. Работа немного осложнялась тем, что мне приходилось три раза в неделю ездить на репетиции Академического хора МГУ. Предстояли выступления в Югославии и Болгарии. Пропустить такую поездку не хотелось. После обеда я автобусом добирался до Дмитрова и с нотами тех произведений, которые должны были репетировать в тот день, устраивался в полупустом вагоне электрички. Старался, прежде всего, заучить тексты на сербском, болгарском и, что было всего труднее, латинском языках. Утром с первой электричкой успевал к началу работ.
Однажды вечером к нам в барак пришел сильно выпивший комендант барака. Он сказал, что приезжают учащиеся какого-то техникума, часть из которых надо будет поселить в нашей комнате. Я отвечал за институтское оборудование, находившееся в комнате, да и перспектива жить с учениками техникума, не привлекала. Поэтому я возразил коменданту в совсем «не парламентских» выражениях, пообещав убить первого же, кто покусится на нашу территорию. Видимо, такую аргументацию мой оппонент счел достаточной и, никаких «подселенцев» не появилось.
На следующие «совхозы» Институт направляли в другую сторону от Москвы – в Озеры. Весной в овощехранилище, перебирать полусгнившие овощи, летом и осенью в отделение совхоза, находившее в деревне Тарбушево, на берегу Оки, пропалывать бесконечные грядки, убирать урожай. В Тарбушево