Ассы – в массы. Миша Бастер
городке это все совсем не представляло проблем. Все друг друга знали и рыбачили меломански сообща. Да, такая вот рыбалка: что поймал, то и узнал.
И вот – про запреты. Малопонятное новое искусство, как и диссидентство, было тоже гонимым, а иногда равнозначным. И начало восьмидесятых для меня больше всего связано с «делом журнала АЯ». Гебуха стала заниматься журналом «А-Я», который издавал Игорь Шелковский в Париже. Если я не ошибаюсь, первый номер вышел в 81-м, всего было издано семь номеров. Этот журнал по-своему создал то современное искусство, которое у нас сейчас есть. Все абсолютно по-взрослому. Когда не было ничего, вдруг появляется из ниоткуда – из Парижа – полноцветный, качественный супержурнал. Со статьями Гройса, Тупицыных. Последние, поскольку жили в Нью-Йорке, где и был «нью вейв», пытались этот термин привить к тому, что происходило и здесь, в том числе и в рамках «Апт-Арта». Но все было сложнее. Примерно так же как с термином «авангардное искусство»: слово-чемодан, в которое можно было запихать все, что угодно. И если говорить про местный нью вейв, то он появился чуть позднее, когда случилось дело художника Сысоева. Там были, конечно, и прямые связи и пересечения с диссидентами, но все-таки вся эта тусовка была после. Сысоев затронул арт-тусовку по краю, и мне кажется, что комитетчики просто тогда свой маркетинговый план выполняли и получали за такие дела премии. Постоянно мониторили эту среду, интересовались.
М.Б. Творчество этого сюрреалистического периода было достаточно разнообразным и многие художники развивались в канве соц-арта, работая с темой изнанки советского сознания и обыгрывая символику советского строя. Творения эти естественно вызывали неоднозначную реакцию у «наблюдателей» и приводили к достаточно смешным ситуациям.
Показательна история с художником Плавинским, а может и не с ним: кто-то сделал для военкомата портрет Ленина, который читает речь с мавзолея. Причем сначала этого никто не понял, а потом стали звонить через месяц. Интересоваться…
С.В. Но интересовались вежливо и интеллигентно. В данном случае никого перебора не было абсолютно. Аня Гордиенко, которая вышла замуж за диссидента нашего Шатравка, рассказывала, что они пережили, когда уезжали в Америку. Они жили в Потаповском переулке, где сейчас клуб «ОГИ», на первом этаже, и визитеры ломились в дверь буквально каждые пять минут. Спрашивали спички и сигареты. Нормальные ребята с прямыми челюстями. Не Дяди Степы, но частили, чтобы напомнить, что ты не один на белом свете. Очень деликатно. Менее деликатны были комсомольцы. Помню, вроде, Ване Бурмистрову подосланные комсомольцы прямо в подъезде отрезали волосы. Это уже хипповые истории начала восьмидесятых, когда еще была «система»…
Н.О. С хиппи немного другая история. В семидесятые годы они были питательной средой. Я несколько лет провел в кафе «Аромат». Теперь там кафе «Жан-Жак», и посещает его такая же художественная богема. Редкое стечение обстоятельств, преемственность. И к этому кафе в восьмидесятые