Убийство в имении Отрада. Сергей Дмитриевич Юров
Семен Парфенович Кузовлев скончался в возрасте сорока пяти лет в результате несчастного случая – охотясь на зайцев, выскочил из седла и головой ударился о камень. Андрей Саввич Горелов умер тихо, в своей постели. Просто заснул и не проснулся. Ему было слегка за пятьдесят.
Хитрово-Квашнин, узнав подробности ухода из жизни названных дворян, перекрестился и сказал:
– Царствие им небесное!
Наблюдая за молодежью, он отметил, что дочка Доможировой Татьяна, точная копия матери, за столом тайком любовалась Кузовлевым. Старшая из девиц Извольских, Аглая, отдавала явное предпочтение смуглому уроженцу Франции, сидевшему возле Горелова. Младшая, Анастасия, была еще столь юна и непосредственна, что открыто посматривала на молодых людей и без боязни вступала с ними в разговоры.
– Что говорить про молоденьких отставных гусаров и иностранца? – заметила Доможирова. – Женихи, да и весь сказ!
Хитрово-Квашнин слышал, как француз на полном серьезе говорил петродарскому купцу:
– Деревья болеть, как люди. Плохо жара и мороз, плохо вредитель, плохо трутовик. Дупло интересно для нас, для дерева это не есть хорошо.
О вдовцах, купце Ларине и коллежском регистраторе Яковлеве также сказано было немного. Первому дворянки приклеили эпитеты толстосума и воротилы, а затянутого в тесный сюртук служащего уездного суда охарактеризовали как самого продувного крючкотвора среди местных подъячих.
За столом заговорили о модных нарядах, прическах, предпочтениях в еде.
– Господа, мы с Матвеем Аверьянычем весь май провели в Баден-Бадене, – проговорила Измайлова. – Столько впечатлений! Какие наряды! Какой стол! Почитай, каждый день все это снится.
– Как интересно! – воскликнула Амалия Кондратьевна Бершова, хлопая длинными ресницами. – Поделитесь с нами, Таисия Гордеевна.
– Питались мы во французском ресторане. Баварская свиная рулька с кислой капустой не для наших желудков. То фрикасе из кролика закажешь, то жерминаль – суп-пюре со спаржей и эстрагоном, то сюпрем – осетрину под соусом бешамель… Непременно заставлю повара готовить эти блюда дома… После коктейля Ришелье выйдешь прогуляться, а тебе навстречу шествует под ручку с супругом, бравым генералом, француженка в умопомрачительном платье и с шикарной прической. Повернешь голову, англичанка с кавалером на лавочке сидит – тонкая, стройная, модная донельзя… Пообедаешь, отдохнешь, а вечером – в казино. Шикарные залы, люстры, расписные потолки. Денег оставили уйму!.. Однако ж не жалко, знаете ли…
– Фрикасе, бешамель, коктейль Ришелье! – пробурчал Извольский, наморщив переносье. – Не ел и не собираюсь! Заграничное, не наше все это. Мы русские люди, не след нам перед Европой преклоняться. Нет, попробовать можно, но и только. Мне, к примеру, милей поросенок с гречневой кашей, гусь с мочеными яблоками, на худой конец, блины со сметаной… Европа! Этот просвещенный Запад так и норовит нас унизить. Русские у него неучи, варвары, свиньи… У России