Дела адвоката Монзикова. Зяма Исламбеков
комната с диваном или столом, то через каких-нибудь 10 минут с вероятностью в 90 % происходило внебрачное зачатие.
Друзья и подруги Щеничкиных об этом прекрасно знали, но сделать ничего не могли. Более того, рогоносцы-мужья из года в год приглашали чету Щеничкиных к себе в гости, заранее зная, что какая-то из женщин будет опять оплодотворена Александром Павловичем.
Если глаз Щеничкина падал на крупную даму, которая была много дороднее и выше него, то в ход пускался испытанный прием. Сначала даму надо было пригласить присесть на диван, а затем – следовала молниеносная атака.
Ляля Михайловна знала, что даже если ее супруг ей изменил на работе, после работы, то вечером и ночью он все равно с ней сделает тоже самое. Все годы, которые она прожила вместе с Александром Павловичем, Ляля Михайловна мечтала только об одном – чтобы муж ее угомонился, чтобы он стал пусть даже импотентом, но только прекратил свои половые выходки. Правда она не знала, да и не могла знать, что значит иметь мужа-импотента. Но как часто в жизни бывает, что несбыточные мечты придают особый шарм и специфический смысл нашему бытию.
Вот уже вторую неделю Александр Павлович находился в командировке и у Ольги Михайловны происходили непонятные процессы в ее измотанном и истерзанном сексуальным маньяком – мужем – теле. Ее тошнило, она не могла заснуть, все время мучил голод, была жажда, кружилась голова. Тело знобило. Состояние было отвратительное. Не сознаваясь даже себе, Ольгу Михайловну просто потянуло на мужика. Да, вот такое примитивное, но сильное, желание возникло у старшего лейтенанта юстиции Щеничкиной Ольги Михайловны.
В тот вечер, в пятницу, Ляля Михайловна однозначно для себя решила лишить невинности любой ценой уже ставшего известным в РУВД Монзикова. Женатику Монзикову надо было сразу догадаться, что без греха он домой не вернется.
Оставшись с Ольгой Михайловной наедине, Монзиков вдруг обратил внимание, что окна уже занавешены, дверь закрыта, а один из столов – абсолютно чист. Ляля Михайловна продолжала крутиться вокруг Монзикова, приятно щебеча и все время, как бы случайно, прижималась к нему. Монзиков стал курить одну папиросу за другой, то и дело, поглядывая на часы.
И тут вдруг Ольгу Михайловну словно ударило молнией. Она решила повторить все незамысловатые приемы своего бывалого и многоопытного в амурных делах муженька.
– Александр Васильевич! Я, право, даже не знаю, мне так неловко, что…
– Ляля Михайловна, да в чем дело? – Монзиков захабарил папироску и внимательно посмотрел на Щеничкину.
– Александр Васильевич! Могу я рассчитывать на Вас, как на мужчину? – Ляля Михайловна тяжело и часто дышала. Ее маленькая грудь вздымалась и падала. Глаза неистово блестели. В месте, где бывают заеды, была видна крошечная пенка.
– Гм! А как же?! – только и успел сказать Монзиков.
– Александр Васильевич! Только Вы можете мне сейчас помочь! – страстно, с надрывом выпалила из себя Щеничкина.
– Ну,