Прошу руки вашей жены. Светлана Демидова
как кто-то сильным движением втащил ее на тротуар с проезжей части улицы. Мимо нее плотным потоком понеслись машины. Дашины волосы отбросил от лица тугой и душный поток перегретого автомобилями воздуха. Хозяин громкого голоса уже гораздо тише спросил:
– Разве вы не видите, что загорелся красный свет?
– Что вы сказали? – спросила Даша, подняв на мужчину бессмысленный взгляд.
– Я говорю… внимательней надо быть… – Мужчина замолчал, а потом выдохнул сразу просевшим голосом: – Даша? Не может быть… Да-а-ашка…
Даша вгляделась в говорящего. Чего ему от нее надо? Как он смеет называть ее Дашкой?
– Даш! Да ты что! Не узнаешь? Неужели я так сильно изменился? – продолжал он, и Даша вдруг узнала голос. Она вгляделась в мужчину пристальней, и у нее, так же, как и у него, перехватило дыхание. Она выронила из враз обессилевшей руки пакет, схватилась ею за горло, будто этим вечным жестом можно было поправить положение, и прошептала:
– Ваня… ты?
Иван Андреевич поднял ее пакет, который от тяжести наполнявших его продуктов смешно осел на тротуар, будто собираясь отдохнуть, и сказал:
– Конечно же, я…
Их начали толкать сосредоточенные на передвижении горожане. На светофоре зажегся зеленый свет, и Даша с Иваном Андреевичем мешали их переходу через улицу. Лукьянов схватил Дашу за руку и оттащил от проезжей части к витрине огромного универсального магазина.
– Надо же… Столько лет не встречались и вдруг… – проговорил он и улыбнулся такой знакомой Даше улыбкой, что у нее к глазам подступили слезы. – Что ты? Как ты? Какая-то ты невеселая… У тебя неприятности? Может быть, я смогу помочь?
Даша молчала, потрясенно разглядывая Ивана. Как вовремя ей его послала судьба! Вот, в чем все дело… Ваня… Ванечка… Как же она могла расстаться с ним? Как же она наказана за это…
…До Мити Даша была влюблена в собственного одноклассника Ванечку Лукьянова. Он был ответно влюблен в нее со всем пылом юности. Даша с Ваней ходили по улице за ручку и целовались в подъездах и других местах, скрытых от посторонних глаз. Ничего более серьезного, нежели поцелуи, между ними так и не случилось. Во-первых, по причине отсутствия подходящего места. Они оба так нежно и трепетно относились друг к другу, что о банальном совокуплении, к примеру, на заплеванной и вонючей лестнице подъезда не могло быть и речи. Дома у Даши безотлучно находилась бабушка, которая по причине больных ног на улицу никогда не выходила, если не считать кратковременных посиделок на балконе. В Ваниной квартире безостановочно бдела его собственная мамаша, домохозяйка и по совместительству необыкновенно тираническая женщина. По причине врожденной брезгливости Даша с Ваней так и не смогли отдаться друг другу ни на несвежем белье студенческих общежитий, ни на свежем, но чужом – в квартирах друзей и подруг, которые, бывало, услужливо предлагали ключи. Кроме того, и Даша, и Ваня были уверены, что непременно поженятся, как только окончат