Ветры земные. Книга 1. Сын заката. Оксана Демченко
за рощей и в должное время собирающих драгоценную пробковую кору.
Гость едва заметно дрогнул бровью. Вряд ли ему нравились полубезумные порывы старой королевы Атэррийской – Хуаны Второй, передавшей Башне лучшие владения, и в том числе почти все дубовые рощи… Ведь кора – это живое золото. Гость вздохнул и зашагал вдоль стены, без интереса поддевая шторы и изучая виды.
– Пожалуй, вы правы, ваше преосвященство. Но вернемся к той жаре, что сделала целительным и даже насущным мое путешествие. Юг летом – воистину пекло. Пожалуй, погода схожа с давней, знакомой моему деду и не сулившей ничего благого… даже при взгляде из этого окна. Кажется, в тот год было принято решение о земельных и иных особых правах паторов в Барсе. Некоторые назвали указ уступкой, иные нашли в решении необдуманность и чрезмерность. Сплетники позволили себе шептаться о слабости короля. Но чудо было явлено, мы изгнали ересь из Сантэрии. Хотя перевалы считались неприступными.
Патор кивнул, позволил себе растянуть губы в подобии улыбки, пресной, как хлеб, подаваемый страждущим у внешних врат оплота веры. Паоло поднялся из кресла, сгреб в ладонь сверток, поданный сэрвэдом по хозяйскому знаку. Обладатель белого одеяния скользил беззвучной поступью старого, но все еще уловистого, кота, охотящегося на дерзкую венценосную мышь.
– Пути свершения людских деяний небезупречны, зато провидение воистину вне пересудов. Самое грозное оружие людей – ничто перед карой высших сил. Первому оказывают отчаянное сопротивление, второе принимают в смирении, склонив голову и умоляя о милости, свершая акт покаяния.
– Провидение вне власти мирской, – гость утратил интерес к видам за окнами и уделил внимание патору. Повернулся к нему всем корпусом, чуть поклонился, выказывая уважение сану. – Теперь я вижу: вы с редкостным усердием желаете вернуть в закрытую библиотеку труды того старика… и это оправданно.
– Именно. Едва ересь покинет столицу по воле вашей и во благо Башни, мы примемся неустанно возносить молитвы, и с божьей помощью дела юга переменятся. Внутренних врагов короны постигнет возмездие, внешние утратят воинственность. Вы сможете отвести войска к северу, что теперь весьма выгодно. Вы проявите политическую мудрость и покажете себя сильным стратегом.
– Стратегом? Того и гляди, Бертрана начнут именовать уже не белой, а блаженной вороной, – усмехнулся гость, намекая на вольное толкование своего имени. – Как можно оголять крепости, если на южном склоне гор скопилось до двадцати тысяч сабель, и это только надежно известные нам силы?
– Их уравновесят силы иного порядка.
Патор откинул сложенные конвертом края свертка и показал собеседнику содержимое: невзрачную темную ткань без узора. Породистое смуглое лицо гостя приметно побледнело. Хищный прищур, взблескивающий искрами интереса, угас под расслабленно прикрытыми веками.
– Воистину