Цель неизвестна. Марик Лернер
Нет, не верю. Аксиома есть аксиома и в доказательствах не нуждается. Я неизвестным способом угодил в прошлое. Будем считать, навсегда.
А так все путем. В животе присутствовала приятная тяжесть. Хлеб ржаной, соленая рыба и кислое молоко в бытность мою в Швейцарии считались полезными экологически чистыми продуктами. Помимо соли, никаких консервантов и пищевых добавок. Так что едал и раньше. Правда, не в таких количествах.
Желудок мой нынче вмещал заметно больше, но никто не пытался ограничивать, отнимая ложку и последнюю сухую корочку. Похоже, мы не особо бедствуем. Или крестьяне питались много лучше моих мутных представлений о прошлом. Ну, на фоне остального ничего удивительного.
Дома смотрятся чистенько и приветливо. Никаких покосившихся изб и явной нищеты с проваленными крышами. Окна, как и у нас, узкие и маленькие, но это чтобы холоду не напускать, и закрыты слюдяными пластинами. Так я и не узнал, что такое бычий пузырь, коим в деревнях якобы пользовались вместо стекол. Откуда вообще у коров какие-то пузыри? Они же не рыбы!
Увидел я почти у каждого дома и чуть не целые пирамиды небольших бочонков. Всякий домохозяин приготовляет эти бочонки, а потом рыба идет на продажу. В ней, как оказалось, я разбирался изумительно. Предпочитаю треску и палтуса да семгу с сельдью. А употреблять приходилось ряпусов, плотву или сорог, хариусов, кумжу (крупную желтоватую форель), ершей, сигов, окуней, язей, штук и менеков. Именно так – не щук и налимов. Опять какие-то извивы языка, благо я и без того понял. И вкус ощутил. Ну форель или селедку пробовать доводилось, а про остальных все больше слышал. А окуня еще в магазине продавали. Оказывается, запросто в них разбираюсь. В рыбах.
Смутно знакомый мужик подошел и, почтительно поздоровавшись с тятей, солидно поблагодарил меня за спасение сына. Еще и с поклоном. Я аж застеснялся, задним числом догадавшись, что имею дело с папашей того самого Мосея. Вовсе не Моисея. Хотя вроде одно и то же, но говорят иначе.
Пробурчал нечто вроде «на моем месте так поступил бы каждый», заработал дружескую улыбку из гущи бороды и внимательно прислушался к степенной беседе взрослых. Нет, виды на урожай и погода меня не особо волновали. Главное я поймал по ходу – не зря уши насторожил. Мачеху звали Ирина Семеновна, а мужика Фома Шубный. Ну не спросишь же такое даже у Ваньки! А подсказка в очередной раз не помогает. Лениво мое подсознание до безобразия. Хочет – работает, не желает – молчит.
Зима начиналась вяло: по целым суткам валили крупные хлопья снега, но все это, не скрепляемое достаточно крепкими морозами, ложилось на плохо промерзшую землю рыхлою, глубокою, в рост человека, массою. Дороги не устанавливались долго. Как-то это влияло на стоимость рыбы и наши семейные доходы, но тут уж вслушиваться не стал. Впереди появилась церковь. Вид у нее откровенно странный. Недоделанная. Купол отсутствует вместе с крестом, по бокам строительные леса.
Я невольно почесал в затылке, недоумевая. Разве можно молиться в таком месте? В очередной раз чего-то не понимаю.